В толще воды

Если СЭПО известно, что Бергер не виновен в смерти серийного убийцы, почему они не хотят доказать это и оправдать его? Пока их защита не очень похожа на помощь, скорее на шантаж. Типа: мы защитим тебя, если ты выполнишь для нас работу. А какую работу Бергер может выполнить для СЭПО? Ди не знала, она искала зацепки, а найти их можно только у Августа Стена, непосредственного начальника Молли Блум. Таким образом, Ди искала любые сведения о местонахождении Стена, поскольку это с большой долей вероятности могло привести ее к Бергеру.

Телефонные счета вывели Ди на несколько мобильных номеров, а также пару стационарных. Все номера на первый взгляд незнакомые, но Ди тщательно выписала их. Офисные счета давали довольно четкое представление о географии перемещений, пока что не дальше Стокгольма и окрестностей. Сопоставив все эти данные, можно было предположить, где примерно находился Стен, когда звонил по тем или иным номерам, но вряд ли Ди сможет извлечь из всего этого какую-то реальную пользу.

Шумный принтер резко затих. Ди поднялась, достала пачку распечаток, снова села и стала их просматривать. Взгляд упал на график работы, явно составленный и предназначенный для пожилого человека. Начерченный от руки график на месяц, под карандашными заметками виднеются следы предыдущих, стертых записей. То, что график висел в торце книжного стеллажа, не заметный для посетителей, но при этом доступный в любую секунду для хозяина кабинета, могло свидетельствовать о том, что он держался в секрете. Возможно, если Ди повезет, это окажется график, составленный собственноручно Стеном для его ближайших сотрудников.

Текста на листке содержалось совсем немного, и тот закодированный: ничего не говорящие комбинации букв, за исключением пяти крошечных строчек в левом нижнем углу. Пять рядов: по две заглавные буквы, сопровождаемые комбинацией цифр, похожей на номера телефонов. Среди них – РГ и КД.

Вполне возможно, это список внешних агентов Августа Стена. Похоже, что РГ обозначает Роя Г., а КД – Кента Д. Ди набрала номер РГ. После многочисленных сигналов, не предвещающих ничего хорошего, трубку взяли, но не Рой, а какая-то женщина.

– Да?

– Здравствуйте, – ответила Ди, оторопевшая от такого поворота событий. – А куда я попала?

– Это телефон Роя Грана.

Ди уставилась на свой запасной мобильник, как будто видела его в первый раз. Потом произнесла:

– Отлично. Могу я поговорить с ним?

– Дело в том, что мы забрали его телефон. Я думала, он разряжен. Он лежал в ящике стола здесь, на рецепции.

– Я не очень понимаю, – честно призналась Ди. – Куда я все-таки попала?

– Ой, простите, – отозвалась женщина. – Меня зовут Ингер Стенссон, я медсестра реанимационного отделения больницы Седер.

Ди нахмурилась, скорее с надеждой, чем с беспокойством.

– Как я уже сказала, мне нужен Рой Гран. Как у него дела?

– А с кем я разговариваю? – последовал профессиональный вопрос.

– Меня зовут Лена Андерссон, – соврала Ди, – я коллега Роя.

– Понятно, – ответила Ингер Стенссон. – Ваш коллега умер.

Ди сглотнула, пытаясь заглушить нахлынувшие эмоции.

– Это я поняла, – спокойно ответила она. – Но мне никто не сказал, что именно произошло.

– Помимо того, что тело было разорвано на две половины, я никогда раньше не видела человека, так сильно пострадавшего от пчелиных укусов.

– Пчелиные укусы?

– Да, множественные укусы пчел. И это в наше-то время, когда пчелы почти исчезли с земного шара.

– А Кент? – спросила Ди. – Он тоже погиб?

– Кент? – переспросила Ингер Стенссон.

– Его коллега, – пояснила Ди.

– А-а-а. Пятая, третья.

– То есть?

– Кент Дес, пятая палата, третья койка. Он жив.

– Когда его можно навестить?

Ди немножко мучила совесть. Не сильно. Она бросила дочь одну в пустом доме, оставив для мужа несколько старомодную и явно слишком немногословную записку на кухонном столе. Ди утешала себя тем, что Йонни, скорее всего, уже дома. Возможно, он не сильно обрадовался, но по таким поводам не разводятся. К тому же Люкке обычно спит крепко всю ночь.

Ди отвела взгляд от сильно перебинтованного мужчины, лежащего в единственной в палате кровати, почувствовала усилившийся запах антисептика, словно какой-то незаметный ветерок доносил запахи всех многочисленных антисептических мазей, которыми, очевидно, было обработано все тело мужчины.

Встретившись взглядом с Ингер Стенссон, Ди спросила:

– Он временами приходит в себя?

– Ненадолго. Даже иногда встает и ходит по палате.

– А сейчас он под воздействием снотворного?

– Нет, не снотворного, но ему колют сильные обезболивающие. Давно я не видела человека, который бы так страдал от боли.

– Неужели пчелы так больно жалятся? – спросила Ди, надеясь услышать в ответ что-нибудь отличное от обычных дежурных фраз.

– При таком количестве укусов – да, – подтвердила Стенссон. – Еще не весь яд вышел из организма. Обычно говорят, что самые болезненные укусы – это когда жалит оса, к тому же оса может ужалить несколько раз. Пчела умирает после того, как выпустит яд, но он в десять раз сильнее, чем осиный, и вызывает более сильную реакцию. Знали бы вы, сколько жал мы вытащили из этого тела…