В толще воды

– Ничего не забыла. Я рассказывал о конверте, найденном в домике на крыше в Тенсте, с цитатами из Джойса и Шекспира. Раз ты нашла точно такой же конверт у меня дома, ты должна была сразу же мне его показать. Значит, ты его утаила по каким-то особым причинам.

– Так тебе его дать?

– А он запечатан?

– Да, заклеен, – подтвердила Блум. – Откроем?

– Откроем, – Бергер внимательно посмотрел на нее. – Ты замерзла?

– Там жутко холодно. И одеяла нормального нет.

– А у меня тут двуспальная кровать, – заметил Бергер, обводя кровать приглашающим жестом. – Найдется и для тебя местечко.

Она посмотрела на него. А он на нее. Ничего не произошло.

Она указала на конверт в его руке и произнесла:

– Давай, открывай.

Бергер взглянул на конверт и отложил его. Потянулся к стоящему на полу компьютеру. Для этого ему пришлось наполовину вылезти из-под одеяла.

– Только не говори, что ты спишь голым, – сказала Блум.

– Я ничего не говорю, – отозвался Бергер. Потом стер все лишние q и перечитал все, что успел напечатать.

Блум вздохнула и отправилась к другому концу кровати. Легла как можно дальше от Бергера. Когда она натянула на себя одеяло, оно почти полностью сползло с Сэма. Какое-то время они пытались перетянуть одеяло каждый на себя. Возможно, эта борьба больше походила на игру.

– Давай сначала подведем итоги разговора с Гибралтаром, – произнес наконец Бергер. – Итак, наш слегка напуганный друг Роджер Корнби поведал нам, что зарегистрированная в Гибралтаре фирма Свена Юханссона Big Exit Ltd. управляется адвокатским бюро Pantoja & Puerta в Андалусии. На банковском счете Big Exit в банке Корнби PPB, с которого мы получили выписку, оказалось сорок тысяч евро – сумма большая, но не огромная. Если речь идет о реальных кровавых деньгах, значит у Big Exit Ltd. должен быть еще один счет, гораздо более солидный.

– Или же он ждет поступлений, – предположила Блум. – Возможно, ему заплатят, только когда Али Пачачи будет выведен из игры.

– Может быть, и так, – кивнул Бергер.

– А второе имя? – спросила Блум, подползая ближе. – Юхан Свенссон с банком в Монако?

– Понятия не имею, – ответил Бергер. – Тут нам еще копать и копать, но в данный момент, как мне кажется, решающие улики могут найтись у этого адвокатского бюро Pantoja & Puerta в Андалусии, в Испании. Остальное слишком очевидно, Карстен никогда так не открывался.

– Значит, Big Exit?

– Конечно, он может прокручивать деньги и через другие фирмы, как, например, та в Монако, названия которой я пока не знаю, но похоже, что речь идет о его финальном выходе и что все это как-то связано с Андалусией. Понятно, что раз он нанимает адвокатское бюро, значит, занимается, каким-то бизнесом.

– А еще этот контракт, о котором ты говорил, – добавила Блум. – Пчелиный воск, который хуже пчелиного жала. Контракт, который лишает тебя свободы. Тут тоже попахивает бизнесом. И бизнесом не самым честным.

– В Пуэрто-Банусе полно роскошных яхт. Но ты никогда не верила в это всерьез?

– Это не тот Карстен, которого я знала. Конечно, он мог изменить стиль жизни, но если он по-прежнему теряет зрение, то речь скорее идет о недвижимости, какая-нибудь огромная вилла в лучшем месте с просторными солнечными террасами. Там он смог бы наслаждаться жизнью, даже ничего не видя, и уж во всяком случае не зависел бы от капитана и экипажа.

– А какой он – Карстен, которого ты знаешь?

– Прежде всего – цирковой акробат. Думаю, это из него ничем не выбить. В нем всегда было что-то наигранное, словно зрители находятся далеко, и, пробуя каждый новый трюк, ему приходится немного утрировать. То, что изначально привлекло и очаровало меня, оказалось со временем ужасно утомительным, потому что воспринималось как нечто неестественное.

– Но он совершенно натуральный предатель, – перебил ее Бергер. – Настоящий крот внутри СЭПО. Твоего СЭПО, Молли. Как же так получилось?

Блум покачала головой.

– Не знаю, – произнесла она наконец. – Я не общалась с ним пятнадцать лет. Так что действительно ничего не знаю.

– В любом случае, ты права – он явно переигрывает. Всеми способами привлекает к себе внимание, всячески подчеркивает свою связь с тобой, свое соперничество со мной, литературную игру, которую ведет с СЭПО, свою надвигающуюся слепоту и романтическое отношение к Андалусии. Он устроил целое представление с пчелами лишь для того, чтобы показать, как сильно он связан неким контрактом, который уже не отпустит его до конца жизни. А значит, он не остановится. Но есть ли хоть малейшие намеки на то, где он может находиться?

Блум подползла еще ближе, протянула через грудь Бергера руку к тумбочке. Он вздохнул, кивнул, взял конверт.

– Ну что, теперь займемся этим? – спросил он. – Что там внутри? А главное – кому это адресовано?