В тот день…

Озар же ушел, расположился у стола на гульбище и, вынув свои чубышки, вновь расставил их и надолго задумался. У него из головы не шли слова Мирины, что Дольму мог порешить кто-то со стороны. Пока он полагал, что нанятым убийцей мог быть Жуяга, который во время обряда стоял за плечами отвлеченного всеобщим шумом Вышебора, все ладно складывалось и оставалось только определить, кто его нанял. Иначе Добрыня не поверит, что плешивый холоп вдруг ни с того ни с сего по собственной воле решился на такое злодеяние. Наняли свои или все же кто-то со стороны? Вон, говорят, воевода Волчий Хвост там был. Но что этому обласканному Владимиром предателю Ярополка до соляного купца Дольмы? Да и вообще, сколько бы ни ломал голову Озар, кто из чужих мог затеять смертоубийство при всем честном народе, ничего подходящего для объяснения ему на ум не приходило. А ведь Добрыне нужен толковый ответ. Вот и выходит… выходит, что свои все же.

Волхв сидел один, челядинцы разошлись, как будто стараясь быть от него подальше. Когда же заплаканная Голица выставила кушанье, все забрали его к себе кто куда, только бы держаться от волхва подальше. Ему даже горько сделалось. Еще совсем недавно почти благодарили, что вступился за них против хованских, а тут сторонятся. Ну и ладно! Ему-то что до них? А вот то, что Яра ходит мимо и даже не взглянет, расстроило. Подумал, что надо бы ее расспросить тоже, ведь поздно так прошла в дом… Но отчего-то Озар медлил, тянул.

Все поменялось ближе к вечеру, когда явился шумный и веселый Златига. Просто сиял весь – жена Светланка родила ему дочку! И такой он был радостный, что и у людей в усадьбе будто отлегло от сердца. Даже сказали: боги, забрав одну жизнь, дали взамен другую. Пусть не в их доме, но все же… Озар отметил, что по старинке все говорят «боги», не помянув еще непривычного им Всевышнего.

Златига же, узнав о гибели Тихона, действительно расстроился. Даже злился на Озара.

– И как же ты не проследил, ведун хренов! – ворчал дружинник, когда позже они сидели у себя в сенях. – Все вы, волхвы, такие важные, все и всегда знающие, мудрые… А на деле только болтать горазды!

Озар даже опешил:

– И это так ты благодаришь меня, что к супружнице тебя отпустил?

Златига посопел носом, но смолчал. В том, что в усадьбе опять беда случилась, тоже его вина была. Но когда немного успокоился, признался, что ему бы и сейчас хотелось пойти к себе, побыть с женой и дочкой. Однако теперь не посмеет, будет за всем тут приглядывать.

– Да ты в потемках даже во двор не смеешь выйти – Лохмача опасаешься, – усмехнулся Озар. – Ладно, тебя понять можно, что отлучался. Но к Добрыне пойти тебе завтра придется, дабы рассказать, что тут творится.

– А что творится? Есть у тебя что воеводе сообщить? Или опять одни догадки?

– Догадки. Но отчитаться уже пора. Что ни день, тут кто-то к праотцам уходит. Или ты не веришь, что к праотцам, христианин Златига?

Тот промолчал. Видать, сам еще не определился, где его пращуры обитают – за кромкой мира, в старом языческом Ирии или там, где Иисус всех принимает. Озадаченность дружинника понравилась Озару. То-то же, ломай теперь голову. И хотя Златига сразу сказал, что даст новорожденной христианское имя Дорофея, что означает «подарок», но вот разобраться с тем, как быть с отцами и дедами, которые не были христианами, пока не смог.

На закате Озар прошел за терем, миновал хозяйский двор и поднялся на стену городни. Осматривал место, откуда мог упасть Тихон. Обрыв, уходивший вниз, был крутой, да и парапет на забороле оказался не так высок, чтобы было трудно столкнуть легкого мальчишку. Тихон мог запросто свалиться прямо к избам-мазанкам в урочище Гончары, но зацепился при падении среди зарослей на середине горы. Снизу его могли не заметить за весь день, да и сверху не высматривали. Если бы Лещ не стал приглядываться к основанию городен, то и поныне парнишка висел бы там, а все гадали бы, куда он запропастился. Озар подумал, что Мирина приплатила серебром, чтобы Тихона тайно отпели и похоронили… Да, это у христиан умершего как татя могут похоронить, а раньше бы не позволили, чтобы душа не вернулась в мир. Надо было тризну отгулять и поминать про ушедшего из мира только хорошее. А у христиан… Новые порядки, новые законы. Может, что-то из старинного и останется. Озару хотелось в это верить.

Он еще осматривал все вокруг, когда уловил, что по лестнице на заборол кто-то поднимается.

Яра. Волосы зачесаны назад и уложены простым низким узлом, темное строгое одеяние с привычной связкой ключей на поясе. Связка наверняка тяжелая, но сама вековуха такая легкая, что кажется: подуй ветер посильнее – и унесет. Ее даже защитить хотелось, такой хрупкой она была. Однако Озар еще не забыл, что ему тиун о ней сказывал – ловкой и умелой охотницей Ярозима была в лесах древлянских. А те, кто леса не боится, особой силой обладают.

– Хорошо, что ты пришла, Яра, – сказал Озар. – Не хотел первым тебя тревожить, но мы-то оба знаем, что тебе есть что сообщить.