В царском кругу

Целый год принцесса оставалась невестой, живя у императрицы, учась русскому языку и готовясь к миропомазанию. По обычаю, все великие княгини принимали православие, и этим переходом сроднялись вполне и искренно с Россией и, делаясь чадами православной церкви, делались истинно русскими в душе.

Не стану описывать жизни великой княгини Александры Иосифовны, но одного не могу не сказать про нее, что она оставалась всегда добродетельной женщиной, вполне преданной своим обязанностям жены и матери, хотя много неправды было пущено в свете против нее.

После долгих лет счастливого супружества, такого счастливого, которое редко можно встретить, увы! нашлись добрые люди, которым счастье это кололо глаза и, главное, мешало завладеть великим князем для их собственных целей; они сумели оклеветать жену перед мужем и тем порвали тесные узы любви между ними. Как это могло случиться, просто не понятно, потому что Константин Николаевич был примером верного мужа, он даже никогда не смотрел на посторонних женщин, имея такую красавицу жену, в которую был влюблен столь долгие годы. Но эти злые существа, положительно непонятно какими средствами и образом, отвернули его от любимой жены.

Но великая княгиня при всей своей молодости и красоте, удрученная жгучим горем, продолжала любить и оставалась верна своему супругу; она постоянно говорила, что он к ней вернется!..

Действительно, после долгого времени великий князь возвратился к ней, но, к несчастью, в таком болезненном состоянии, которое было хуже смерти.

Много перенесла испытаний Александра Иосифовна в жизни, и перенесла их истинной христианкой. Я могу это вполне утверждать, потому что знаю подробно и верно всю ее жизнь.

В Москве их величества постоянно жили в Николаевском дворце, занимаемом ими в молодости, в бытность великим князем и великой княгиней.

Но что за зрелище было, когда император Николай Павлович приезжал в Москву. Мне только раз довелось видеть эту чудную минуту, за что не могу не благодарить Бога. Эта минута мне врезалась в память навсегда…

Уже с приезда императрицы восторг был громадный, площадь перед дворцом кишела народом, кричавшим «ура» и поднимавшим вверх головы, чтобы увидать царицу или кого-нибудь из царской семьи, а когда она показывалась, то радости и крикам не было предела. О полиции или каких-нибудь стеснениях и помину не было; во все пребывание их величества в Москве народ не сходил с площади Николаевского дворца, и так постоянно бывало, когда царь и царица прибывали в Москву.

Когда же приехал государь и показался сперва в окне дворца, то восторг принял такие размеры, что и описать невозможно. Повторяю, народ не покидал площади ни день, ни ночь и все смотрел в окна. Несколько раз в день возлюбленные царь и царица показывались в окна и были принимаемы с тем же восторгом. Замечательно, что эта масса народа, стоявшая вплотную на этой, сравнительно не очень большой площади, не давила друг друга, и никаких несчастий не случалось. Потом государь выходил из дворца на площадь и шел в самую середину толпы своего верного и любящего народа. Он шел один, медленно пробираясь через толпу, без всякой охраны; он знал, что ни один злоумышленник не дотронется до него, их тут нет, потому что его боялись и любили. Он так умел держаться, на той высоте, на которую себя поставил, обаяние его было так велико, влияние так сильно, что всякий чувствовал свое ничтожество под его возвышенным взглядом. Всякий раз, когда государь выходил в народ, я смотрела с волнением счастья в душе из окон двора, как пробирался он в этой колыхающейся, как волна морская, тысячной толпе, отдаляясь все более и более, и наконец, в сливавшейся этой черной массе видна была только одна белая точка — его султан на каске, а в порядочно большом от него расстоянии виднелись другие три белые точки султанов сопровождавших его величество дежурных; генерал-адъютанта, генерала свиты и флигель-адъютанта; больше никого не было при его величестве. Итак, долго прохаживался русский царь между своим верным народом, который теснил его, бросался ему в ноги, целовал ему руки и плечи, и немало их возвращалось домой со слышанным от царя ласковым словом, которое передавалось и детям, и внукам, и скорее сохранялось в памяти как святыня. Эти несравненные минуты давали такое высокое спокойное чувство счастья и гордости быть русским, подданным такого великого человека. Эти прогулки государя среди своего народа продолжались всякий день во время пребывания его величества в Москве.