В царствование императора Николая Павловича том 3

– Бедная девочка, – подумала она. – Наверное, у нее в свое время от кавалеров не было отбоя, а вот угораздило ей влюбиться в человека из прошлого. Слов нет, Дмитрий Григорьевич – достойный человек, только каково ей будет с ним – ведь они люди из разных эпох. Впрочем, я с Карлушой не чувствую дискомфорта. Хотя его поступки и высказывания порой кажутся мне странными. Как и мои ему – самокритично подумала Ольга.

Брюллов же был сейчас занят дегустацией китайской лапши под соевым соусом. Вокруг него было столько всего непривычного – и он как губка впитывал все в себя, чтобы потом отобразить увиденное на холсте.

Ему хотелось нарисовать портрет дочери Щукина. Эта девица была не похожа на барышень, которых художнику довелось видеть. Надин была прекрасна ликом, и фигурой, но в то же время, в ней не было той жеманности и кокетства, характерных для его современниц. Она скорее была похожа на гибкую и опасную тигрицу, коею Карл Брюллов видел в одном зверинце во время его путешествия по Италии. Ему захотелось нарисовать ее, возможно даже, в обнаженном виде. Он опасливо взглянул на Ольгу – как она отнесется к такому предложению. Конечно, Карл был без ума влюблен в свою подругу из будущего, но, женщины – они существа весьма странные. Бог знает – что у них в голове.

Вот Адини – а Брюллов знал от Ольги, что эта скромная и тихая девушка, никто иная как дочь императора – та была для него более понятной и близкой. Ее портрет художнику тоже хотелось нарисовать, довольно оживленно беседовала с Ольгой, рассказывая ей о своих успехах. Карл с удивлением узнал, что Адини спрыгнула с парашютом с самолета. То есть, она спускалась вниз, можно сказать даже, падала, с огромной высоты, видя сверху землю такой, какой ее видят парящие в небесах птицы. С большим удивлением он узнал, что и Ольга тоже совершила несколько прыжков с парашютом, и теперь они делятся своими впечатлениями об испытанных при этом чувствах.

Адини неожиданно ойкнула, и с мольбой взглянула на Брюллова.

– Карл Павлович, – девушка умоляюще прижала свои прекрасные руки с узкими изящными ладонями к груди, – я вас прошу не рассказывать о том. что я прыгала с парашютам моему батюшке. Он будет очень этим недоволен и станет меня ругать.

– Ваше императорское… – тут Брюллов заметил укоризненный взгляд Ольги, и поправился, – милая Адини, я клянусь вам, что о том, что было здесь сказано, никто не узнает. Ни в этом мире, ни в нашем. А я восхищен вами и вашим мужеством. Я бы, наверное, умер бы от страха, шагнув в пустоту и полетев вниз. Хотя… – он лукаво подмигнул Ольге, – с моей прекрасной дамой я готов отправиться даже в преисподнюю.

Так за разговорами и шутками пролетел вечер. Китайский ресторанчик находился недалеко от дома, в котором жили Щукины, и Адини, выйдя на улицу, попросила Надежду прогуляться пешком, благо, вечер был теплый, и дождя, такого привычного в это время года для Северной Пальмиры, не было.

Надежда согласилась, незаметно бросив взгляд через плечо, заметив, что мужчины, сидевшие рядом с ними, тоже поспешили рассчитаться с официантом, вышли вслед за ними.

Как она и предполагала, они прогулочным шагом двинулись вслед за ними. Ольга и Брюллов их, похоже, не интересовали.

– Скажи мне, Надин, – тихо спросила Адини, – тебе не страшно было, когда ты отправилась вместе со своим отцом в Англию? Ведь там стреляли и убивали… Как хорошо, что мой Николя, – тут она покраснела, – да-да, мой Николя, оставался на корабле…

– Адини, – задумчиво произнесла Надежда, – тебе трудно понять нас, как и нам бывает трудно понять вас. Я, к примеру, смотрю на все эти дела спокойно, хотя мне тоже стало не по себе, когда отец велел ликвидировать захваченного подручного мистера Уркварта. Вот так вот – взять и убить человека. Хотя, как выяснилось во время его допроса, он рассказал нам о некоторых своих делишках, за которые его с чистой совестью можно отправить к праотцам. Или о захвате самого Уркварта. Там пришлось стрелять – правда, не мне, слава Богу – и тоже лилась кровь.

– Это ужасно, – прошептала Адини. – А нельзя было обойтись без всего этого?

– Нет, нельзя, – твердо сказала Надежда, – порой приходится делать не совсем приятные вещи, дабы предотвратить большее зло. Этим, правда, занимаются в основном наши мужчины. Я помню, как переживала моя мама, когда папа уезжал в очередную командировку, из которой возвращались не все. Я помню, как сидя за столом, папа вместе со своими товарищами поднимали тост: «За тех, кто ушел от нас!» И пили его не чокаясь.

Такая уж у них работа… И Николя твой, он такой же, как мой папа. И Дмитрий – ты видела его – тоже из той же породы. И мы должны им помогать, нет, не убивать, а стараться сделать их жизнь счастливой, чтобы они дома оттаивали сердцем, забывали хотя бы на время о своей работе.