В царствование императора Николая Павловича. Том первый (СИ)

В общем, так оно и оказалось. Перовский при встрече в Зимнем сообщил Государю, что он плохо себя чувствует после Хивинского похода, и посему решил пару дней отдохнуть в имении под Петербургом у одного своего знакомого. Николай не стал возражать, и теперь Василий Алексеевич изнывал от нетерпения, желая поскорее увидеть будущее.

Посовещавшись, наши друзья решили, что, действительно, генералу будет интересно познакомиться с боевой техникой и воинской учебой бойцов XXI века. Только вот в Каменку им попасть будет сложно — Александр с Ланским были там совсем недавно. Зато можно будет посмотреть на обучение "вованов" в учебном центре Внутренних Войск в Лемболово. Тем более, что и дачи Шумилина и Сергеева находились неподалеку. Так что там можно будет и заночевать. А утром отправится в автомастерскую Сергеева — старшего, и через вновь открытый портал вернуться назад, в прошлое.

Перовскому такой вариант понравился. Он перекрестился, и шагнул в квартиру Антона. Алексей, готовившийся к переходу, немного задержался, и спросил у генерала,

— Василий Алексеевич, не подскажите, где мне найти вашего чиновника по особым поручениям, который вместе с вами вернулся в Петербург из Хивинского похода? Я бы хотел с ним познакомиться. И еще, не напишите ли вы небольшое рекомендательное письмо, дескать, господин из Германии Юрген Шмидт — очень интересный человек, и вы советуете ему поближе познакомиться с вышеупомянутым господином.

Перовский с улыбкой посмотрел на Кузнецова. — А я ведь совсем не удивлен тем, что вы заинтересуетесь Владимиром Ивановичем, и с удовольствием напишу рекомендательное письмо. А где он остановился — я точно сказать не могу. Впрочем, он должен завтра утром быть у меня в доме. Я напишу записку адъютанту, чтобы интересующий вас господин, получив ее, немедленно отправился к Владимиру Федоровичу… Тем более, что он с князем давно знаком…

И Перовский, присев на табуретку у секретера шариковой ручкой набросал на листке бумаги несколько строк. Потом он отдал записку Алексею, пожал ему руку, и, дождавшись, когда тот отправится в прошлое, и стал наблюдать за тем, как Антон свертывает портал, и закрывает ему дорогу в привычный мир девятнадцатого века. Но генерал был человеком не из робкого десятка. Он с любопытством стал осматривать квартиру людей будущего, удивляясь новым и непривычным для него предметам…

А Алексей, с не меньшим любопытством в далеком прошлом изучал квартиру князя Одоевского. Впрочем, надо было решать неотложные задачи. Первая из них — одеть и обуть гостя из будущего соответствующим образом. Князю в очередной раз пришлось поделиться своим гардеробом.

Виктор же, с нетерпением поглядывал на рекомендательное письмо, которое, Перовский дал Кузнецову. Интересно, что это за "Владимир Иванович", с которым его приятель так хотел пообщаться? Потом он еще раз вспомнил разговор Алексея с генералом, и вдруг понял, о ком идет речь.

Елки — палки! Как он мог забыть об этом замечательном человеке, который навсегда вошел в историю русской словесности! А ведь Владимир Иванович Даль был не только составителем "Толкового словаря живого великорусского языка", но и моряком, путешественником и прекрасным врачом. Именно он был в числе тех, кто пытался спасти смертельно раненого Пушкина. Именно ему умирающий поэт подарил свой талисман — золотой перстень с изумрудом. Позднее Даль написал Владимиру Федоровичу Одоевскому: "Перстень Пушкина, который звал он — не знаю почему — талисманом, для меня теперь настоящий талисман. Вам это могу сказать. Вы меня поймете. Как гляну на него, так и пробежит по мне искорка с ног до головы, и хочется приняться за что‑нибудь порядочное". Даль потом пытался вернуть его вдове поэта, но Наталья Николаевна запротестовала: "Нет, Владимир Иванович, пусть это будет вам на память". Сергеев потом видел этот перстень в музее — квартире Пушкина на Мойке.

Но Даль не только врачевал чиновников и петербургских знаменитостей. Владимир Иванович участвовал, как военный врач, в русско — турецкой войне 1828–1829 годов, В Польском походе 1831 года, в неудачном Хивинском походе. За храбрость он был награжден крестом Святого князя Владимира с бантом.

Вот с этим‑то замечательным человеком и врачом хотел познакомиться Алексей Кузнецов. Одоевский, узнав о желании своего гостя, немедленно послал лакея с запиской к адъютанту генерала Перовского.

Потом хозяева и их новые друзья весь вечер сидели в гостиной, беседовали, слушали музыку, словом, в полной мере занимались тем, что замечательный человек и писатель Антуан де Сент — Экзюпери называл "самой большой роскошью на свете".

Пришедшая вскоре из Аничкова дворца Ольга Румянцева быстро подогнала на ручной механической швейной машинке, которую ей передали из будущего, брюки, жилетку и сюртук князя. Теперь Алексей мог выйти на улицу, не рискуя вызвать недоуменные взгляды прохожих, и подозрительные — полицейских.

А утром, вскоре после того, как они снова, все вместе, позавтракали, в дверях гостиной появился лакей, который торжественно объявил, — Ваше Сиятельство, к вам посетитель.