В центре чужой Игры

— Так, стоп, — перебила их я. — Кончайте про вероятности, давайте про меня. Что за ерунду мне этот лирр подсунул? Вот только не говори, что мне надо куда-то бежать, кого-то оживлять.

— Почему оживлять? — удивилась Улиана. — Твой тали жив и вполне здоров, первая руна об этом точно говорит.

— Это ты Громыко начиталась, — хихикнул Умник. — Дура, тут кроме подвески ничего общего!

— А ты откуда знаешь? Опять местные секретные файлы хакнул?

— Ага, — самовольно отозвался тот.

Урса посмотрела на меня внимательно и продолжила:

— А вот спасать его действительно нужно. Без второго ритуала ему не выжить.

— Что за ритуалы? И при чём тут я?

— Слушай. До Катастрофы урсы жили только на Эрл'ларии. А потом… Либо этот мир не подходит нам, либо что-то ещё произошло, но началась странная эпидемия: взрослые урсы стали умирать, дети держались дольше, но с наступлением совершеннолетия болезнь действовала и на них. Чтобы спасти расу шаманы и придумали тен. Каждый урс имеет своего тенира, того, кто держит, не позволяет ему умереть. Тенир-человек и тали-урс вроде как связаны воедино, после второго ритуала их тела как бы становятся единым целым. И урс может спокойно жить, используя силу своего тенира.

— Что?! — ошарашено выпалила я, отодвигаясь от девушки подальше. — Вы что паразитируете на людях?

— Нет, что ты! — воскликнула Улиана. — Это не паразитизм. Если по научному, симбиоз.

— Супер! Вот всю жизнь мечтала, — съехидничала я, — для какого-то кота облезлого батарейкой работать!

— Батарейкой? — переспросила урса. — Странное сравнение, но в принципе верно.

— И что вы делаете, если "батарейка" разряжается? — криво усмехнулась я. — Выкидываете и ищите следующую? Тогда понятно, зачем вы ловите рабов и детей воруете!

— Ты всё не так поняла! — возмутился Верран. — Вот именно из-за такой реакции эта информация хранится в строжайшем секрете.

— Ещё бы! — заявила я. — Вряд ли людям понравится, что их внаглую используют, выдаивают и выкидывают на помойку, — я взялась за цепочку, собираясь выкинуть чёртов амулет.

— Не надо, не снимай! — схватил меня за руку урс. — Ты же не убийца! А ему без тебя не выжить!

— Слушай меня! — Улиана ударила ладонью по столу. — Не перебивай! Если тебе так удобнее, буду использовать твои сравнения. Да, у каждого урса есть своя "батарейка", которая позволяет ему жить. Но! Эта "батарейка" только одна и на всю жизнь. Свою силу тенир не теряет, он даже не замечает особо этой связи. Для него только польза от этого — срок жизни возрастает. Все негативные последствия испытывает на своей шкуре урс. Если тенир ранен или болен, то это тут же отражается на тали, поэтому любой тенир священен для любого урса, не важно, твой это он или нет. Именно поэтому "батарейка" ни в чём не нуждается, получает все, что хочет. Именно поэтому отец и стал тебя защищать, тем самым спасая какого-то урса, — А дети и рабы вам зачем?

— Работорговля — это просто способ заработка для лирров, — пояснил Верран. — Среди людей, кстати, в Красной зоне рабство тоже процветает.

— Раб не может стать "батарейкой", — добавила Улиана, — он слишком взрослый для этого. Да, ты поняла — для этого нужны младенцы. И тенир, и тали должны быть ровесниками. Первый ритуал проводится до достижения урсом двух месяцев от роду. Второй сразу же после совершеннолетия. И не надо так на нас смотреть! Мы детей не воруем! Наши тениры живут свободно, создают семьи, рождают детей. И для них честь, если их малыш тоже станет тениром. Ведь он будет не просто "батарейкой", он будет лучшим другом, даже братом маленького урса — они всё детство вместе проводят. Это очень сильная связь, и человек зачастую становится ближе и дороже собственных родичей. А лирры… Я их действия не оправдываю. Но поверь, малышам у них живётся неплохо, их любят и оберегают. И уж точно их никто не ест.

— А я тут при чём? Как я могла стать этой дурацкой "батарейкой"? Араж драный, не надо было этот амулет подбирать!

— Если честно, — пожала плечами кошка, — я и сама не знаю, как это могло произойти. Я слышала про несколько случаев, когда взрослому тали удавалось сменить "батарейку", если тенир вдруг погибал. Но это бывает очень-очень редко, слишком много ограничений. Во-первых, времени до активации заболевания урса очень мало, часов шесть, не больше, во-вторых, шаман должен настроить тен на нового тенира, в-третьих, у человека должна быть предрасположенность — дети все подходят, а вот взрослые нет, в-четвёртых, человек должен добровольно принять тен. Но чтобы бросить коготь на удачу, не зная, подберут его или нет, произойдёт слияние или нет, такого не было ни разу. Эти лирры все немного сумасшедшие.

— Ну, на счет немного я бы поспорила, — усмехнулась я. — А этот Арсин не мог мне свой тен отдать?

— Он что похож на самоубийцу? — фыркнул Верран. — Да и не берут лирры в походы за рабами своих тениров. Те остаются в городе под надежной охраной.

— А дети среди лирров там были? — спросила урса.

— Да вроде не было. Разве что Орис. Но я по вашим лицам возраст не различаю, а по поступкам он вроде мальчишка.