В тупике сбывшихся желаний

О! Мечта детства сбылась. «Но в каком я виде! Что люди подумают?» — её бросило в жар. Бродяжку она почему-то не восприняла, как человеческое существо. Оглядела себя — окровавленная Афродита, вышедшая из пены.

Хотя нет, скорее обыкновенная расцарапанная женщина, выброшенная в лохмотьях на пляж как на свалку.

Успокоительная мысль сразу согрела, значит, у Фрики не будет сомнительных мыслей вызвать полицию. А когда размазала по лицу и телу жирный крем, который приятно холодил кожу, то перестало саднить порезы от солёной воды, и Энжи искренне заулыбалась.

Собирательница тары помогла подняться, и Анжела, опираясь на отнюдь не крепкую руку, пошла по песку «открывать для себя Америку».

Бродяжка называла себя хомлес, что в сущности то же, что бомж. У неё в доме девушка провела несколько дней, пока не отпали корочки, затянувшие ссадины на лице и руках.

Жила женщина в каком-то полуразрушенном доме, откуда давно сбежали никогда не платившие квартплату жильцы. Такие дома в неблагополучных районах обычно сами хозяева поджигали ночью без свидетелей, чтобы получить страховку. Этот чудом уцелел. Видимо, хозяин уже давно перешёл в лучший мир, а наследников не оставил. Плохо быть бездетным.

Можете поверить автору на слово. Однажды я задержался после работы, а хозяин одного поджигаемого дома, наставив нож, угрожающе произнёс:

— Ты ничего не видел, катись и держи язык за зубами, а то знаю, как тебя найти.

Автор и постарался забыть поскорей малоинтересные подробности.

Но вернемся к спасённой. Одежду привёл в негодность вихрь, поэтому Анжела куталась в то ли тёмное, то ли грязное одеяло, которое милостиво уступила Фрики, пока не откопала на пляже Анжелину сумку с вещами и документами, засыпанную в песок смерчем. Для этого пришлось порыться в месте, где нашла бедняжку. Хомлес каждый день приносила еду и питье. Анжела не отваживалась уточнять, откуда именно, чтобы перебороть рвотный рефлекс.

Поначалу Энжи напряжённо вглядывалась в её рябое, словно морская губка, лицо, не замечая коварства выпученных глаз. Появилась надежда, что она встретила надёжного человека.

Голос звучал дружелюбно. Фрики не пыталась ни убить её, ни продать в рабство. Анжела старалась побольше с ней говорить, чтобы нахвататься разговорного английского с американским каркающим «а-р-р», когда нужно язык заломить назад, словно хочешь им пощекотать заднюю часть нёба. Но получалось с трудом. Уж больно быстро слова вылетали из пухлых губ Фрики, сливаясь в странную носовую мелодию. Однако Энжи не сдавалась.

Когда через неделю она стояла перед полицейскими, то уже сносно объяснялась. Язык к ней пристал, «как банный лист», как сказали бы на родине.

Полицейские внимательно выслушали рассказ Энжи, но скептически хмурили брови. Наконец, удалось убедить офицеров опросить свидетелей и достать данные с видеокамер — всё говорило о правдивости её показаний. Шокированные офицеры несколько раз прокручивали плёнку, где гигантский торнадо появлялся на долю секунды и, извергнув Анжелу, растворялся. Полицейские также удивились, что иностранка употребляет столько сленговых выражений трущоб. Потом Анжелу проводили в комнату, где иммиграционный клерк объяснил, что её должны были отправить домой в Россию через три дня, но поскольку национальное географическое общество, журналисты и пограничники заинтересовались таким необычным путем проникновения на территорию США, то дадут временную визу для таинственной эмигрантки, которую уже прозвали в газетах русской Дороти. Справки запросили, скоро получат результаты.

Вскоре выяснилось, что её преследовали на родине (мужчины и педагоги университета), поэтому предложили подать на государственное убежище. Энжи с радостью согласилась. Ей пообещали бесплатного адвоката и ночлег в приюте.

Анжеле пришлось пережить пару неприятных ночей. У неё не было даже трёх обязательных долларов за крышу над головой. Но Фрики поговорила со своими корешами, и они скинулись, чтобы оплатить Анжелино жильё.

И завертелась эмиграционная карусель. Бесплатный адвокат оказался проходимцем. Лощёный и пахнущий дешёвым фэйковым парфюмом (за время работы в галантерее Анжела научилась безошибочно отличать стоящий одеколон от всякой ерунды). Служитель Фемиды нервно перекладывал бумаги на столе в крохотном офисе, похожем на собачью будку, не только по площади, но и по запаху, который не перебивал его вонючий одеколон.

— Мисс Самарик, мы — маленькая компания. — предупредил он в самом начале беседы. — Знаете, нам очень нужны деньги.

Внезапно адвокат подбросил ноги вверх и положил их на стол, испугав свежими набойками туфель, которые уткнулись почти в лицо посетительницы.

— А кому они не нужны? Мне, например, тоже.

— Да, понимаю. Но мы взрослые люди, не так ли?

— Я не по-ни-маю, — по слогам проговорила Энжи, а по коже побежали мурашки, хотя кондиционера в этой дыре не было.

— Как вы посмотрите на то, чтобы зайти сюда вечером, мы посидим, пообщаемся за стаканчиком, а потом…

Возмущенная Анжела, не говоря ни слова, выскочила наружу. Не зная, как быть, рассказала о случившемся Фрики.