В тусклом, мерцающем свете (ЛП)

- Полагаю, это возможно, - соглашается он. – Не говоря уже… - Он хмурится. – Отцу будет чертовски неловко представлять меня всем своим дружкам-конфедератам как своего сына – полковника в Потомакской армии.

- Ему же хуже, - заверяет его Саманта, спускаясь по ступеням и подходя к ним. – Тогда как ты только выигрываешь. Вместо того чтобы провести этот приятный день в какой-нибудь темной душной комнате, задыхаясь от отвратительного сигарного дыма мистера Спендера, вы с лейтенантом Скалли будете наслаждаться солнечным светом, сопровождая красивую молодую леди в прогулке по окрестностям.

Малдер усмехается сестре, когда она берет его под руку.

- Ты явно так и не научилась смирению за последние полгода, - замечает он, и нахальная улыбка Саманты становится только шире. Она тянет брата к входной двери, и Скалли следует за ними на крыльцо, по кирпичной подъездной дорожке и через ворота на тротуар. Там Саманта протягивает ей свободную руку, и Скалли охотно берет ее.

День выдается солнечным и теплым, но прохладный ветерок не позволяет ему стать по-настоящему жарким. Даже при этом Скалли не завидует корсету и тяжелому платью Саманты Малдер. Сама она носит шерстяной китель и несколько слоев плотно обернутой вокруг тела ткани, но готова держать пари, что ей сейчас куда удобнее, чем любой женщине, гуляющей сегодня по улицам Фредериксберга.

- Расскажи, как обстояли дела дома с тех пор, как я уехал, - просит Малдер, когда они достигают конца квартала и поворачивают направо. – Родители жаловались на меня все это время или только за воскресными обедами?

- Они по большей части вообще о тебе не говорят, - вздыхает Саманта. – Не знаю, потому ли это, что они все еще сердятся, или потому, что боятся за тебя и не хотят думать об этом больше, чем абсолютно необходимо.

- Ставлю на первый вариант, - ворчит Малдер. – Они только после трех писем согласились, чтобы я приехал и остановился здесь на неделю. Я все еще удивлен, что отец не отбыл на плантацию и не предоставил тебе и матери встречать меня самим.

- Он не кажется настолько сердитым, - нерешительно вставляет Скалли. Она не знает Уильяма Малдера, но он не погружался в холодное молчание и не кидался резкими словами, хотя именно этого она от него и ожидала.

- Еще рано судить, - отвечает Малдер. – И, кроме того, он только познакомился с тобой. Он не станет вести себя, как полный ублюдок, перед незнакомцем… по крайней мере, поначалу.

- Фокс, следи за своим языком, - упрекает его Саманта.

- «Ублюдок» - это не ругательство, Сэм, - возражает Малдер.

- Нет, но это и не слишком приличное слово. И потом, оно ему даже не подходит: наш отец знает, кем был его отец. Если хочешь обозвать отца, назови его треплом.

Скалли издает удивленный смешок, не сумев сдержаться, а у Малдера чуть глаза на лоб не вылезают.

- Саманта! – восклицает он. – Где ты слышала это слово?

- Подслушала у офицеров, которых отец приглашал на обед в доме на плантации, - отвечает его сестра. – И оно еще далеко не самое худшее, поверь мне.

- О, я верю, - отзывается Малдер, качая головой. – Отец запрет тебя в твоей комнате на ближайшие двадцать лет, если услышит, что ты используешь такие слова, так что будь осторожнее.

Какое-то время они идут в молчании.

- Вы предпочитаете этот дом в городе, Саманта, или в сельской местности, на плантации? – спрашивает Скалли, придумав новую тему для разговора.

- На плантации, конечно, - отвечает та. – Там куда спокойнее. Когда мы приезжаем во Фредериксберг, гости идут непрерывным потоком… и мистер Спендер вечно здесь со своими дурацкими сигарами. И Диана постоянно с ним.

- Это его дом, Саманта. И что плохого в присутствии Дианы? – спрашивает Малдер, явно обиженный подобным пренебрежением. Скалли, со своей стороны, внезапно хочется обнять Саманту за ее слова.

- Она ведет себя иначе, когда тебя нет, Фокс, - сообщает ему Саманта. – Она говорит со мной, словно мне восемь лет, словно я настолько глупа, что вообще ничего не в состоянии понять.

- Уверен, ты преувеличиваешь, Сэм, - небрежно отмахивается от ее слов Малдер, но Саманта качает головой.

- Вовсе нет, Фокс, уверяю тебя, - отвечает она. – Диана постоянно твердит, что я слишком мала, чтобы иметь собственные политические взгляды, что я только повторяю твои слова, а ты мой старший брат, так что я просто верю тебе на слово.

- Думаю, что в пятнадцать лет уже вполне можно сформировать свои собственные взгляды, - замечает Скалли. – Особенно, когда это касается такого вопроса, как рабство. Малдер, не ты ли говорил, что оно тебя не устраивало, даже когда ты был моложе, чем твоя сестра сейчас?

- Именно это я и пыталась донести до Дианы, - благодарно улыбнувшись Скалли, говорит Саманта. – Я сказала ей, что даже ребенок может отличить хорошее от плохого, и в пятнадцать лет я уже отчетливо представляю, что обо всем этом думать. Но она вечно отвечает, что я ее утомляю, что мне стоит найти себе какое-нибудь занятие и оставить ее в покое.