В тусклом, мерцающем свете (ЛП)

- Это уже в третий раз за час, Дана, - говорит Мисси, мгновенно переходя от капризного к более чем серьезному тону. – Ты становишься все бледнее и бледнее. – Она протягивает руку и трогает лоб Скалли. – И ты горячая.

- У меня, похоже, жар, - признает Скалли. Она весь день чувствовала себя вялой, но до сих пор списывала это на то, что в последние дни у нее не было аппетита, а Мисси, не желая устраивать сцены, не настаивала. Но сейчас, с трудом хватая ртом воздух, она приходит к выводу, что что-то не так.

- Что мне делать, Дана? – спрашивает Мелисса. – Матушка обычно прикладывала холодный компресс на лоб, когда мы болели. Мне тоже так сделать?

- Неплохо для начала, - соглашается Скалли.

- Может, мне стоит спросить Джеймса, - говорит Мелисса. – Если он не будет знать, что делать, может, какой-нибудь другой слуга поможет.

Скалли качает головой.

- Никто из них не войдет в дом даже в отсутствие отца Малдера, - напоминает она сестре. Те немногие слуги, что остались присматривать за плантацией после отъезда хозяев, работают в поле, и им всем запрещено входить в дом, кроме Джеймса, который, как пояснил Малдер, разгадал секрет Скалли, как только ее увидел. – Я не хочу… - Ее снова прерывает очередной приступ кашля, еще сильнее прежнего, и когда он заканчивается, Скалли оказывается совершенно обессиленной.

- Закрой глаза и отдыхай, Дана, - говорит Мелисса, вставая и убирая часть подушек, на которые Скалли облокачивалась, вынуждая ее лечь на плоский матрас. – Я сделаю холодный компресс и… и… - Она нервно заламывает руки, явно не зная, что делать дальше, - попрошу кого-нибудь приготовить тебе бульона. Это поможет, верно?

Скалли закрывает глаза, слишком уставшая, чтобы спорить.

- Звучит неплохо, - слабо отзывается она, хотя даже мысль о том, чтобы что-нибудь съесть, утомляет ее. Мисси что-то отвечает, но Скалли уже соскальзывает в сон.

Она не знает, сколько времени прошло, и не уверена, что вообще проснулась, когда слышит приглушенный разговор сестры с человеком, голос которого не узнает.

- Вы не понимаете, я никогда раньше не ухаживала за больными, - говорит Мисси. – Я понятия не имею, что с ней может быть не так и что мне делать.

- Мисс, поблизости нет никого, за кем мы могли бы послать, - отвечает мужской голос. – Доктор из Калпепера сейчас в армии Ли. Здесь только полевые рабочие и работники скотного двора, и никто из них и шага не ступит в дом, даже если мастер Фокс появится и попросит их об этом. Они слишком боятся его отца.

«Должно быть, - смутно осознает Скалли сквозь пелену окутывающего ее разум лихорадочного тумана, - это Джеймс, смотритель дома».

- Что насчет еще кого-нибудь из деревни? – спрашивает Мелисса. – Нет ли там кого-нибудь, кто может помочь?

- И как мы объясним, что она тут делает? – возражает Джеймс. – Все в Калпепере знают Малдеров и знают, что они во Фредериксберге. Если кто-то из деревни увидит вас двоих, то, вероятно, напишет мастеру Уильяму и спросит его о двух незнакомых женщинах, остановившихся в доме.

«Ни за кем не посылай, - пытается сказать Скалли, но губы ее не слушаются. – Я в порядке, буду в порядке, только не позволяй никому найти меня здесь…»

Голоса стихают, и Скалли засыпает… или, по крайней мере, ей так кажется – трудно сказать наверняка. Ей кажется, что она слышит голос матери, велящей ей вставать с постели и помочь приготовить ужин перед приходом отца и братьев. Мисси куда-то ушла, жалуется мать, и ей ни за что не успеть вовремя без помощи хотя бы одной из дочерей.

Скалли пытается сказать, что не может помочь, что она больна и слишком слаба, чтобы встать, но мать этого не замечает и начинает метаться по спальне Саманты Малдер так, словно знает, где что лежит, словно это комната в ее собственном доме. Попытка сосредоточиться на передвижениях Мэгги вызывает у Скалли головокружение, и она закрывает глаза.

Когда она снова их открывает, ее матери в комнате нет; в окнах видно ночное небо, а сама спальня тускло освещена огнем камина. Она поворачивает голову в другую сторону и видит своего отца, сидящего в кресле, которое недавно занимала Мелисса.

- Привет, дочка, - говорит он, тепло ей улыбаясь. – Похоже, у тебя крупные неприятности. – Скалли пытается ответить, но обнаруживает, что не может, но он все равно как будто бы ее понимает. – Скоро все будет в порядке, - обещает он. – Ты только держись и оставайся сильной, слышишь меня? Уже недолго. Помощь в пути. Но предупреждаю тебя, дочка: тебе станет гораздо хуже, прежде чем наступит улучшение.

Он снова улыбается, на этот раз с грустью, и Скалли осознает, что сквозь него видна спинка кресла.