В твое доверие. По рукоять (СИ)

— Это ведь не твой носитель? — подняв на меня заплаканные глаза, еле дыша, спросила Грейс. — Ты ведь не мог так поступить с нами… Со мной…

Я сдавил её в очередных объятиях, зарываясь лицом в светлые волосы.

— Нет, Грейс, не мог. Не стал бы. Никогда. И я не имею права подписывать подобную документацию, у меня нет таких полномочий…

— Это может делать только Макс? — снова всхлипнула, так по-детски, так мило.

Чёрт, как же тебя успокоить, Грейс. Ты так много пережила за эти сутки…

— Да. И теперь я убежден в том, что он или кто-то ещё с ним собирались меня подставить, — я мягко отстранился от неё и отошёл на пару шагов, стискивая зубы и запрокинув голову. Тяжело вздохнув, я снова посмотрел на Тихоню. — В разговоре с Максом я озвучил свои предположения, что изгои могут вернуться в восточную часть города. И они, как по заказу, блять ,там вылезают. Ты находишь эту ебанную карту памяти. Которую, скорее всего, подкинули вместе с изгоем, в расчёте на то, что карту сразу найдут, и её содержимое взорвет город, как бомба. Прекрасная многоходовка, надо отдать должное…

Грейс так и осталась сидеть на старом ящике, обхватив себя руками и наблюдая, как я измеряю шагами пространство перед ней. Сцепив пальцы на переносице, я пытался усиленно соображать — мне кажется, я даже слышал, как работают извилины в башке.

— Как нам доказать, что ты не виновен? — судорожно вздохнув, пробормотала Грейс и утерла остатки слёз рукавом распахнувшейся куртки.

— Не нам. Ты в этом участия принимать не будешь, — я снова подошёл к ней, беря её лицо в ладони. — Хватит с тебя вот этих вот сомнений и переживаний. Ты и так сделала всё, что могла, милая, чтобы не позволить коллапсу случиться. Лэн и я собираемся вытащить копии реальных документов о разработке и поставке, которые подписывал именно Макс, через Эрудитов. Всё, что ты видела на носителе, Грейс — пустышка.

— Мне нужно принести Тому твоё признание…

— Знаю. Придумаем что-нибудь. Как, кстати, ты убедила его не рассылать данные дальше во фракцию? — настороженно спросил я, вглядываясь в такое родное лицо.

Даже заплаканная она была охуительно красива; другое дело, что слёзы на её лице должны быть только от радости.

— Я… — начала было Грейс, опустив взгляд вниз. — Сыграла на его отношении ко мне.

Возмущенно выдохнув, я приложился лбом к её собственному.

Моя преданная девочка.

Ты уже тогда не поверила во всю эту хуйню…

Всё-таки жизнь и та ситуация с кучерявой тебя чему-то научили.

— Выкинь это из головы, я не хочу, чтобы ты вспоминала и думала об этом, — я лёгким невесомым поцелуем, контрастно отличавшимся от предыдущих, коснулся её губ. — Всё будет хорошо, Грейс. Мы справимся.

То, что стало происходить дальше, было какой-то квинтэссенцией безумия, которую я с радостью стёр бы из памяти навсегда. Грейс посмотрела куда-то в сторону, несмотря на то, что тоже потянулась к моим губам, и в её глазах отразился неимоверный ужас.

— Эрик! — вскрикнула она, навалившись на меня всем телом, и в следующую секунду рядом с нами прогрохотали выстрелы.

Огнестрельные, блять, выстрелы.

Неужели Том взял с собой на игру настоящее оружие?

При мне был только мой личный пистолет с десятью патронами, с которым я никогда не расставался.

Он настолько охуел от своей ревности, что решил подстрелить нас?

Я больно приложился спиной к полу, но умудрился сообразить сцепить руки вокруг Грейс и перевернуться так, чтобы она оказалась снизу. Над головой смертельными свистами проносились пули, и я всё никак не мог понять, кто и откуда в нас стреляют — тьма в глубине машинного отделения, там, где навсегда замерли двигатели корабля, скрывала нападавших, лишь частыми вспышками автоматов или пистолетов выделяя их действия.

Под руками, на талии Грейс, я стал чувствовать что-то тёплое, стремительно заливавшее мне ладони.

Вязкое и тёплое.

Разносящее в воздухе металлический запах.

— Грейс… — мне было абсолютно плевать на творящийся хаос вокруг, и я даже не услышал, как с оглушительным грохотом распахнулась дверь, которую я запер. Отстреливаясь от невидимого врага нейростимуляторами, к нам подбежали Лэн и Шон — меня же волновало только стремительно теряющее краски лицо подо мной.

— Надо уходить! Здесь изгои! Их около полсотни в трюме! — прокричал Лэндон над моим ухом, пока Шон остервенело ногой пинал коробки, чтобы те встали хоть какой-то защитой перед нами.

Но я не слышал его — всё моё внимание было приковано к таким нежным, неоново-голубым глазам, в которых медленно угасал свет.

Нет, мать твою, нет!

— Эрик, блять! — рыкнул Лэндон, продолжая стрелять уже из-за коробок, и я словно вынырнул из толщи воды, заглушавшей мне слух. Разум протрезвел, скинув с себя оцепенение.

— Она ранена! — констатируя очевидное и пытаясь быстро взять себя в руки — в руки, которые были по запястья в её крови — я кинулся проверять пульс Грейс.

Её шея окрасилась багровыми красками от моего прикосновения.