В твою любовь. Рискуя всем (СИ)

Мы никак не могли начать разговор о случившемся, потому что весь вид Эрика говорил о том, что возвращение и погружение в это вновь даётся ему нелегко. Сжатые губы, периодически проступающие желваки, изрезавшие лоб морщины задумчивости. Он ещё не до конца пришёл в себя, и дело было не только в физическом состоянии. Что-то внутри молодого лидера сломалось, что-то тонкое и хрупкое, присущее даже таким волевым людям, как он. Я знаю, о чём говорю, потому что сам пережил нечто подобное, потеряв в одном боевом задании десять лет назад лучшего друга.

Тогда нам тоже пришлось двое суток выживать в лесу. И именно тогда построили этот внешний полигон на краю лесополосы, чтобы тверже укрепить позиции Бесстрашия. Но делиться своими выцветшими воспоминаниями я не хотел и решил аккуратно перевести разговор в необходимое нам русло.

Времени было крайне мало, и каждое промедление могло стоить жизней близких людей.

— Думаю, не только знания по биологии спасли тебя, Эрик, — заметив, как лидер сконцентрировал своё внимание на мне, я продолжил твердым тоном. — Мысли о ней мотивировали тебя вернуться и не погибнуть больше, чем что бы то ни было.

Еле различимый короткий вздох сорвался с его рта, и я понял, что попал в точку.

Принял это за некий призыв к действию.

Облокотившись спиной на стул, я скрестил руки на груди, бескомпромиссно начав свой рассказ:

— Том держит Грейс в Искренности. Её ожидает суд. Когда — пока неизвестно. К ней никого не подпускают, абсолютно. Это всё, что мне удалось узнать о ней, после побега Макса и той ситуации на Стене.

Кулаки лидера, которые раскрытыми ладонями до этого лежали на столе, немедленно сжались до белых костяшек. Эрик постепенно оживал, и имя лидера внешней разведки, ставшего единственным лидером всего Бесстрашия, сыграло свою роль.

— Грейс предъявлено обвинение в соучастии и в помощи предателю фракции, — деловито продолжил я, рассчитывая именно на такую реакцию, которую сейчас видел перед собой. — Последним, как ты уже, наверное, догадался, называют тебя. Но есть одна важная деталь, которая может нам помочь — все считают, что ты мёртв.

Эрик резко встал со своего места, принявшись расхаживать по небольшому помещению нервным, чеканящим шагом. Его глаза лихорадочно бегали с предмета на предмет, когда он запустил пальцы в волосы, с силой оттягивая их назад.

— Блять… — с яростью выдохнул он, слушая меня дальше.

— Ким и Лэндона заперли на нижних этажах Бесстрашия, и если у Грейс хотя бы есть призрачный шанс быть оправданной, то этих двоих ожидает трибунал. Дата — тоже неизвестна, — у самого всё внутри затопило злостью, когда я договорил фразу. — У меня есть подозрение, что Том делает это специально. Он расстреляет невиновных ребят без суда и зазрения собственной совести, лишь бы причинить как можно больше боли Грейс. А ей, если признают виновной, просто введут смертельную инъекцию.

— Скажи мне… Это она стреляла в меня тогда, Уиллсон? Ты что-нибудь знаешь об этом?! — с горящими от ненависти к Тому глазами, неожиданно переведя тему, спросил Эрик. С остатками не накопленных до конца сил хлопнув по столу и оперевшись об него, он навис над поверхностью, ожидая ответа.

— Я был там. Лидер, теперь уже всей фракции, приставил к её виску один пистолет, а второй направил на меня, не дав разобраться во всём, — я тяжело вздохнул, нахмурившись. — Том приказал стрелять в тебя, а Грейс лишь была вынуждена исполнять приказ под страхом лишения собственной жизни.

Эрик мгновенно прикрыл веки, затем зажмурился, борясь с тем, как бы не разнести здесь всё вокруг, и я понимал его в этот момент, благоразумно замолчав и не продолжая рассказ. Все детали мы обсудим чуть позже, главное — я донес до него суть.

Не знаю, сколько так в тягучем молчании прошло времени — минута, две, пять, — но с шумом выпустив воздух сквозь сжатые зубы, Эрик распахнул свои серые, ставшие в одночасье жестокими, глаза и зловеще проговорил, окончательно объявляя своей интонацией войну всему живому, что попадется на его пути:

— Вот что мы сделаем, Уиллсон…

========== Глава 3. Месть подают холодной ==========

Эрик

— Одни мы не справимся. Нужно привлечь кого-то, кто находится внутри фракции, — Уиллсон устало откинул кусок невесть откуда взявшегося в его аскетичной квартире карандаша и бумагу. Вбивать план, который мы пытались составить весь следующий день, в планшет или иной подобный агрегат было чревато утечкой информации — старые добрые довоенные способы сейчас были надёжнее.

Невольно вспомнилась записка, которую я утром наспех оставил Грейс, чтобы встретить Ким у входа во фракцию, и нутро защемило от смешанных чувств — гложущая тоска, дикое желание вытащить её и затапливающая смесь сомнений с нежностью. Опираясь на слова Уиллсона, можно было спокойно отпустить все терзания насчёт преданности Грейс, но мне, упрямцу, этого было недостаточно. Я должен увидеть её и прочитать всё в больших голубых глазах. Иначе никак…