В тыквах под снегом

Дедушка вытащил из буфета почти все свои сбережения и побежал на рынок, а ребята принялись лепить торт. Накрошили печенья в миску, налили сгущёнки, слепили шар, приплюснули его, а сверху украсили жёлтыми осенними листьями и маленькими сиреневыми цветами хризантем, которые последними цвели в эту осеннюю пору в палисаднике. Получилось прекрасно! Дети сели ожидать деда. Тот примчался раскрасневшийся, прямиком, не разуваясь, зашёл в кухню (первый раз такое было с дедушкой!), достал из жестяной чайной коробочки оставшиеся деньги и снова исчез. Дети не выдержали такого долгого ожидания и принялись резать торт. У каждого на тарелке лежал кусок с жёлтым кленовым листом и сиреневой звёздочкой. Дедушка пришёл счастливый, торжественный. Он вручил Томе овчинную куртку — тулуп. Это было чудо, потому что девочка мечтала именно об овчинном тулупе, но постеснялась сказать. Все были счастливы. Дедушка налегал на торт. Он никогда не ел ничего вкуснее!

Но вот и в нашу, такую счастливую, историю пришла беда. Пришла и потащила за собой вереницу горестей и лишений. Вечером, когда малыши ждали деда с работы, в дверь постучали. На пороге в компании начальника станции стоял милиционер.

— Ваш дедушка обвиняется в крупных хищениях железнодорожного имущества, — монотонно бубнил он, — в числе прочего — локомотив, дизель, несколько километров железнодорожного полотна, билеты на поезда дальнего и ближнего следования…

Коля почувствовал в ногах странное противное чувство, похожее на тошноту. Он отвёл Тому на кухню, посадил в гамак, потом вернулся и ответил визитёрам:

— Дедушка предупреждал меня, что на станции процветает воровство. Каждый день он замечал новые кражи. Дедушка чинил рельсы и локомотивы, а не воровал их.

Хотя мальчик старался говорить чётко и правильно, голос его не слушался — дрожал, воздуха не хватало, и слова застревали в горле.

— Дедушка предупреждал, что когда приедет инспекция, во всех кражах могут обвинить его, потому что он старый и не сможет за себя постоять. Так и случилось! А когда украли локомотив, дедушка очень переживал — он его всё лето ремонтировал.

— Так или иначе, но твоему дедушке придётся сесть в тюрьму, — спокойно сказал милиционер, и они с начальником станции удалились.

Ребята побежали на станцию, к деду. но они опоздали. Дедушку уже увозили в арестантском вагоне. Они видели его сквозь зарешечённое окно, он прислонился лицом к стеклу, плакал и что то говорил детям, но те не слышали его, только по губам они смогли разобрать несколько слов:

"я не спекулянт…

я не брал билеты…

…локомотив…украли…

берегите себя, дети!

я напишу…"

Ребята вернулись и забились в свой домик под столом. Им было очень страшно, особенно Коле. Ведь он был старшим, а значит, должен был решить, что делать. Но он не знал, что. Он старался держаться и быть сильным, и у него почти получилось, но тут он зачем-то выглянул из-под стола, и с надеждой оглядел комнату, но увидел лишь инструменты, разложенные дедушкой возле сломанного комода. И тогда он заплакал — громко, в голос, как он ещё никогда не плакал.

Так они и заснули под столом. А утром Коля вылез и побрёл на кухню варить кашу — надо было кормить сестру. За завтраком они всё обсудили и решили, что обязательно что-нибудь придумают и вызволят деда. И надежда, словно весенний тёплый ветер, залетела на их маленькую кухню.

На следующий день снова пришёл начальник станции и объявил детям, что квартира, в которой они живут, принадлежит железной дороге. А раз Анатолий Васильевич в тюрьме и не работает больше на станции, дети не имеют права здесь жить.

— Немедленно освободите квартиру! — потребовал он.

Коля начал просить:

— Не выгоняйте нас! У меня маленькая сестра, нам некуда идти. Я пойду работать на станцию. Меня дедушка многому научил.

— Не бывать этому! — уже уходя, сказал начальник, — во-первых, ты ещё маленький, а во-вторых — неблагонадёжный!

Дети принялись собирать вещи. Коля взял портрет бабушки, фонарь, несколько своих любимых книг, последний подарок дедушки — грузовик, мешок со своей и дедушкиной одеждой, свою и Томину постель, а ещё чемодан с адресами дедушкиных фронтовых друзей (которые давно умерли), фотокарточками, квитанциями, удостоверениями и почётными грамотами.

У Томы всё имущество составляли книга "Великие первопроходцы" и новый тулуп.

Это может показаться невероятным, но дети сами всё это утащили. Ребята надели на себя побольше одежды. Тома несла в одной руке сумку с крупами, в другой — бабушкин портрет, завёрнутый в одеяло. На спине в рюкзачке лежали гамаки и подушка. Мешок с книгами был привязан к спине Шиши. Коля нёс всё остальное. Ребята вышли из дома и двинулись в путь.

— Нам нельзя уходить из города, — сказал мальчик, — дедушка может написать.

К ночи малыши обосновались в лесу за городом. Они развели костёр, сварили кашу, развесили свои гамаки на дереве и улеглись в них. Так ребята прожили две недели. Каждое утро Коля бегал к своему дому смотреть почту, но письма от деда не было.

В их квартире уже поселились новые жильцы.