В тылу врага

Главной заботой врачей было спасти выздоравливающих раненых. Для маскировки лечебного процесса они выработали комплекс мер, который осуществлялся лицами, наиболее доверенными в коллективе. По указанию А. А. Булгаковой медсестра Н. Г. Матяшова чертила фиктивные графики температуры, а лаборантка З. Ф. Касаткина готовила фиктивные анализы. На их основании доктор Козубовский ставил ложные диагнозы военнопленным. Некоторым из тех, за которыми охотились фашисты, присваивались фамилии умерших. И когда гитлеровцы приходили за такими пленными, Юлиан Адамович спешил доложить: «Капут, умер». Многим советским людям Козубовский делал надрезы на коже, накладывая на них металлические защепки, гипсовые повязки на здоровую руку или ногу, придумывал сложные диагнозы. Тем самым главврач Козубовский и его персонал спасали советских военнопленных и гражданских лиц от концентрационных лагерей или от каторжных работ в Германии.

Из воспоминаний медсестры областной поликлиники Р. М. Рыньян известно следующее:

— В 1942 году мой 15-летний брат получил повестку об отправке его в Германию. Я хорошо знала Козубовского и прибежала к нему искать защиты. Он сказал: «Веди брата сюда». Сделал ему надрез на животе, наложил повязку и выдал справку о том, что сделана операция по поводу аппендицита. Так он спас моего брата от немецкой каторги. За такую услугу я предложила доктору деньги, но он выпроводил меня, сказав вслед: «Если потребуется помощь хорошим людям, приводи их ко мне, я дам им справки». Еще четырех молодых парней я приводила к Юлиану Адамовичу, и все они с его помощью сумели избежать отправки в ненавистную Германию.

Самой опасной и ответственной были подготовка и осуществление побега из 3-й палаты больницы выздоравливающих военнопленных. Старшая хирургическая сестра Анна Афанасьевна Булгакова имела связь с подпольной группой Павла Павловича Бабкина, до войны паровозного машиниста, в квартире которого укрывались бежавшие военнопленные. Бабкин переправлял их в партизанскую бригаду. Булгакова устроила побег летчикам Длужицкому, Евграфову, комиссару авиаполка Бубекову.

А зимой 1942 года был такой случай. Немцы доставили в больницу тяжело раненного в позвоночник и в обе ноги советского летчика-истребителя Танасия Карповича Бомко. Лечившие его доктора Ю. А. Козубовский и Е. К. Коровина объявили фашистам, что раненый безнадежен. Семья Харьковых добилась разрешения у властей взять его к себе домой как своего родственника и стала за ним ухаживать. Но раны не поддавались заживлению, потребовалась помощь врача. Врач Е. К. Коровина несколько раз тайком приходила к раненому, в домашних условиях сделала ему операцию, наложила гипсовые повязки на правую ногу и позвоночник. Через некоторое время здоровье летчика улучшилось, он уже мог ходить с палочкой. Комсомолка Зоя Харькова проводила его к П. П. Бабкину, а тот через фатежских подпольщиков переправил Бомко к партизанам.

Н. Г. Матяшова в своих воспоминаниях рассказывает, что медики-подпольщики постоянно рисковали жизнью. Однажды, после побега двух летчиков, гестаповцы вызвали на допрос Козубовского, Коровину, Булгакову, М. М. Морозова. Он не раз переодевал выздоровевших раненых в свою или одежду, принесенную медиками, выводил их за пределы больницы и передавал связным из подпольной группы Бабкина. Две недели фашисты продержали Максима Митрофановича в гестапо, но не добились от него ничего и были вынуждены его отпустить.

Трудно назвать точную цифру, но Козубовский и его коллектив спасли от гибели в концлагерях и на каторжных работах не одну сотню советских людей.

В своем обобщенном материале о медиках-подпольщиках А. Д. Горбачева пишет: