В тылу врага

— Я начальник штаба отряда, фамилия моя Черников, воинское звание — политрук. Моя задача — зарегистрировать вас в нашем отрядном списке, удостовериться документально, кто есть кто и откуда к нам прибыл. Беседовать буду с каждым в отдельности, как раз и комната командира сейчас свободна.

Мы по одному заходили в смежную комнату, предъявляя документы. У некоторых никаких документов не оказалось, кроме металлических жетонов, в которых были заложены записки с краткими сведениями о солдате: фамилия, имя и отчество, год и место рождения, каким военкоматом и когда призван, сведения о родителях или жене, или других близких родственниках. Эта запись в жетоне была бы удостоверяющим документом, если заверена подписью должностного лица и печатью военкомата или воинской части. Красноармейские книжки в начале войны еще не всем были выданы, поэтому некоторые из нас и оказались без документов. В то время мне казалось в порядке вещей, что некоторые из нас не имеют красноармейских книжек, но, как я понял, это не безразлично было для Черникова. Правда, таких среди нас оказалось лишь трое. Беседовал с ними начальник штаба очень долго.

После соблюдения всех формальностей, нас распределили по подразделениям. Меня назначили командиром взвода в группу лейтенанта Темникова. Мне как-то было не привычно слышать «в группу» вместо «в роту». Оказывается, первое время в отряде основными подразделениями были группы, которые по мере увеличения их численности стали называться взводами, а некоторые ротами.

Дмитрия Швецова зачислили в ту же группу, в отделение Корнюшина пулеметчиком.

Вечером мой взвод был назначен в караул по охране поселка и штаба отряда. Караульное помещение располагалось под одной крышей со штабом. Расставив посты, я с бодрствующей сменой расположился в штабной комнате, в которой вечером уже никого не было. Пришел Черников, высыпал из мешка на стол огромную пачку топографических карт, и начал их разбирать. Я заметил, что он копается напрасно, не обращая внимания на номенклатурные обозначения каждого листа. Найдя лист с обозначением Севска, он начал искать листы районов Дмитриева и Хомутовки. Я не выдержал:

— Товарищ начальник штаба, разрешите вам помочь!

— А ты знаешь, как надо собирать топокарту?

— Знаю, приходилось.

— А я, брат, не знаю. Дело незнакомое для меня. Ну, помогай, раз есть понятие.

— Какой район надо иметь на карте? — спросил я его.

— От Хинели в радиусе ста километров, — ответил он.

Я отыскал лист, на котором было село Хинель, записал номенклатуру этого листа, а потом составил скелет будущей карты. После этого отобрал нужные листы и начал варить клейстер из ржаной муки, выпрошенной у хозяйки дома. Потом обрезал ножницами края листов, стараясь не срезать кромку, к которой надо приклеивать другой лист. Через час карта была готова. По размеру его полевой сумки я сложил карту и передал ее Черникову.

— Молодец! Спасибо. А я бы, наверно, всю ночь просидел, и напрасно.

Скажу откровенно, мне понравилось, что Черников так просто держался со мной и не постеснялся признаться в том, что не знает, как обращаться с топографическими картами. Заметив ампутированные указательный и средний пальцы на его правой руке, я поинтересовался:

— Товарищ политрук, это вы уже в партизанах потеряли пальцы?

— Нет. Это когда в боях с белофиннами участвовал, в декабре тридцать девятого, зацепило осколком, да так, что врачи решили два пальца удалить.

— Вы — кадровый политработник?

— Нет. Я до финской войны был на комсомольской работе в Крупецком районе, откуда и призван на фронт. После работал инструктором райкома партии. Когда гитлеровцы подошли близко к Курской области, меня оставили в тылу, поручили вот быть начальником штаба отряда. Ох и трудно дается мне штабная работа…

Через два дня меня снова вызвали в штаб. Кривошеев и Черников попросили меня подробно рассказать о себе, как выразился комиссар, с начала рождения и до сегодняшнего дня. И я рассказал им свою, тогда еще очень короткую автобиографию.

Родился 26 февраля 1919 года в селе Карповском Первомайского района Ярославской области. Родители мои — отец Василий Петрович и мать Анна Александровна — имели четырех сыновей, среди которых я младший. Перед коллективизацией наша семья считалась середняцкой. Мне уже шел одиннадцатый год, когда крестьяне нашего села объединились в колхоз. Учась в семилетке, четырнадцати лет я вступил в комсомол. В 1935 году окончил семь классов и пошел работать в МТС счетоводом. Мечтал о поступлении в финансово-экономический техникум, но меня командировали на годичные курсы бухгалтеров. Окончив их, получил назначение главным бухгалтером в недавно организованную в районе Кукобойскую МТС. Через год моей работы в этой хлопотной должности организация МТС приняла меня кандидатом в члены ВКП(б). Но проработать в этом коллективе мне довелось всего полтора года. Весной 1939 года я прошел сбор допризывников, а осенью предстал перед призывной комиссией.