В вихре времени

Когда Мария рассказывала о любимых поэтах, Николай с удивлением узнал, что она поклонница декадентстких течений.

– А кто вам больше нравится из декадентов, Мария Степановна?

Маша задумалась.

– Больше всех интересует Брюсов. Очень страстный и даже страшный человек. Вы слышали про его любовь к Нине Петровской? Безумная любовь, безумные стихи:

Ты – слаще смерти, ты желанней яда,
Околдовала мой свободный дух!

Когда он её разлюбил, она даже попыталась его убить из револьвера…

– Какие страсти, – усмехнулся Николай, – я слышал – револьвер дал осечку, как в лермонтовском "Фаталисте"…

– Да… – загорелись глаза Марии, – чем-то он похож на колдуна… вот бы посмотреть на него.

– Что ж, ничего нет невозможного, если хотите, я покажу, где он бывает…

Всё было необычно в этой девушке: и её лёгкий нежеманный нрав, и миловидное, детское лицо, и увлечение стихами, сложными для восприятия даже зрелому уму. Словно шкатулка с секретом, Мария раскрывала себя не сразу, и от этого ещё больше хотелось узнать её поближе.

Глава седьмая

Все последующие дни Елагин занимался привычными делами: преподавал в гимназии, писал диссертацию и разбирал письма дамы, прятавшейся под инициалами А. П. Т., чей ажурный портрет он поставил на столе и с удовольствием им любовался.

Но с ещё большей охотой и замиранием сердца Николай вспоминал другую даму, явившуюся, как "мимолётное виденье, как гений чистой красоты".

"Да, пожалуй, лучше не скажешь", – бормотал Николай. Душа требовала новой встречи с Марией, но подчас мучили сомнения, а надо ли разрушать тот мир, который он построил за все годы холостой жизни? Если он женится, то придётся менять квартиру, привычки…

Его казённая квартира, где царила благословенная тишина, служила убежищем от шумного города. Особенно в кабинете. Письменный стол с кипой бумаг и книгами так и манил к себе… Книги уже не помещались на полках и лежали стопками на полу возле кресла-качалки. В минуты отдыха для Николая любимым занятием было слегка покачиваться в кресле и читать, читать, читать…

Теперь его душе чего-то не хватало… Он брался за книгу и не понимал ни слова. Ни работа, ни чтение не помогали заглушить зов проснувшегося от спячки сердца.

* * *

Желание видеть Марию победило сомнения. Куда приглашают приличную барышню? Ну конечно, в Большой театр. Проблема только в билетах.

Каждому москвичу было известно, как сложно достать билеты на оперу, а тем паче на знаменитого Собинова. Николай давно мечтал послушать Ленского в его исполнении.

Когда Елагин подходил к кассам театра, уже по скучному виду кассира было видно, что на премьеру "Евгения Онегина" господина Чайковского аншлаг. Кассира одолевало несколько театралов, вопрошающих с безумной надеждой в голосе:

– Никаких билетов нет на сегодня?

Кассир молча показал на надпись "Билетов нет".

– А вы поищите, поищите, милостивый государь!.. Может, хоть какой завалящий и найдётся… Бывает, что захворает человек, либо по семейным обстоятельствам не сможет пойти и вернёт…

Не в силах отвечать в сотый раз, несчастный хранил гробовое молчание. Так его терзали подобными вопросами с утра до вечера.

Николай знал, что москвичи занимали очередь в кассу задолго до рассвета, а в дневное время не было смысла стоять и ожидать чуда. Он вздохнул и стал искать глазами «жужжалку» – трудягу, который день и ночь дрогнет у театра и на морозе, и под дождём и негромко, словно жужжа над ухом, предлагает: "Вам нужен билетик на сегодня? А может, на бенефис?" Такой продрогший, бедно одетый парнишка подскочил к нему и спросил с надеждой: "Когда желаете билетик?"

Николай желал на завтра. Проблем не было. «Жужжалка» поманил за собой. Они прошли несколько метров и встали под воротами частного дома. Парнишка сделал знак подождать здесь, а сам исчез за дверью. Скоро вышел упитанный «якупчик» с настороженностью в глазах: вдруг полицейский? Но увидел Николая и оскалился в улыбке:

– На Собинова желаете? На завтра?

Николай кивнул и спросил цену. Стоимость билета была завышена в три раза, но выбора не было. Он вздохнул и заплатил, уговаривая себя, что не каждый месяц ходит в театр, можно и переплатить.

Вернувшись домой, он с удовольствием посмотрел на телефон, поставленный по распоряжению директора у него дома. Чёрный блестящий аппарат гарантировал удобства, несоизмеримые с посыланием нарочного по указанному адресу. Во-первых, можно общаться без посредников, а во-вторых, не нужно беспокоиться, что посыльный что-нибудь перепутает или зайдёт в трактир перекусить на чаевые, забыв доставить ответ. Николай поднял трубку и попросил телефонную барышню связать с номером Степана Рябушинского.

Трубку взяла горничная. Николай пригласил к аппарату Марию Степановну, волнуясь, что уже слишком поздно или не вовремя. Но Мария подошла быстро, будто ждала звонка.

– Мария Степановна, здравствуйте, это Елагин беспокоит.

– А, Николай Константинович, рада вас слышать, – нисколько не удивляясь и не смущаясь, ответила Мария Рябушинская.

– Я хотел бы вас пригласить в театр, вы позволите?