В водовороте

- Так, мне хочется сказать ей на дорогу несколько моих добрых пожеланий!.. Но дело в том: если мне ехать к вам, то княгиня, конечно, меня не примет.

- Вероятно! - подтвердил князь.

- И потому нельзя ли мне просто ехать на железную дорогу, - продолжала Елена опять тем же заискивающим голосом, - и там проститься с княгиней?

Князь молчал, но по лицу его заметно было, что такое намерение Елены ему вовсе не нравилось.

- Ведь ты поедешь провожать ее? - присовокупила между тем Елена.

- Может быть! - отвечал протяжно князь.

- В таком случае мы поедем с тобой вместе.

- Но я думал было поехать ее провожать из дому, да и ловко ли нам вместе с тобой туда приехать? - возразил на это князь.

- Напротив, тебе одному ехать, по-моему, неловко! - воскликнула Елена.

- Почему неловко? - спросил князь.

- Потому что супруга твоя уезжает с обожателем своим, и ты чувствительнейшим образом приедешь провожать ее один; а когда ты приедешь со мной, так скажут только, что оба вы играете в ровную!

- И то дело! - согласился, усмехнувшись, князь.

* * *

В день отъезда княгини Григоровой к дебаркадеру Николаевской железной дороги подъехала карета, запряженная щегольской парою кровных вороных лошадей. Из кареты этой вышли очень полная дама и довольно худощавый мужчина. Это были Анна Юрьевна и барон. Анна Юрьевна за последнее время не только что еще более пополнела, но как-то даже расплылась.

- Мы хоть здесь с ней простимся! - говорила она, с усилием поднимаясь на лестницу и слегка при этом поддерживаемая бароном под руку. - Я вчера к ней заезжала, сказали: "дома нет", а я непременно хочу с ней проститься!

Затем Анна Юрьевна прошла в залу 1-го класса. Барон последовал за ней.

Там уж набралось довольно много отъезжающих, но княгини еще не было.

- Подождемте здесь ее, она непременно сегодня выезжает!.. - говорила Анна Юрьевна, тяжело опускаясь на диван.

Лицо барона приняло скучающее выражение и напомнило несколько то выражение, которое он имел в начале нашего рассказа, придя с князем в книжную лавку; он и теперь также стал рассматривать висевшую на стене карту. Наконец, Анна Юрьевна сделала восклицание.

- Ну вот, слава богу, приехала! - говорила она, поднимаясь с своего места и идя навстречу княгине, входившей в сопровождении г-жи Петицкой.

Обе они были одеты в одинаковые и совершенно новые дорожные платья.

- Я хоть здесь хотела перехватить вас, - говорила Анна Юрьевна, пожимая руку княгини.

Г-жа Петицкая скромно, но в то же время с глубоким уважением поклонилась Анне Юрьевне.

- А вы тоже приехали проводить княгиню? - спросила та.

- О, нет, я с ними еду компаньонкой за границу! - отвечала г-жа Петицкая, не поднимая глаз.

- Компаньонкой? - переспросила Анна Юрьевна. - А мне этот дуралей Оглоблин что-то такое приезжал и болтал, что Миклаков тоже едет за границу... - присовокупила она.

При этом княгиня и Петицкая покраснели: одна от одного имени, другая от другого.

- Да, он тоже едет! - отвечала княгиня, не смотря на Анну Юрьевну, или, лучше сказать, ни на кого не смотря.

Барон, молча поклонившись княгине и Петицкой, устремил на первую из них грустный взгляд: он уже слышал о странном выборе ею предмета любви и в душе крайне удивлялся тому.

Наконец, в зале показался Миклаков. Он к обществу княгини не подошел даже близко, а только поклонился всем издали.

Барон продолжал грустно смотреть на княгиню.

- А что же муж твой не приедет проводить тебя? - спросила Анна Юрьевна княгиню.

- Нет, он приедет! - отвечала та, продолжая по-прежнему ни на кого не смотреть, и в то же время лицо ее горело ярким румянцем.

Незадолго до звонка появился князь с Еленой, при виде которой княгиня окончательно смутилась: она никак не ожидала когда-нибудь встретиться с этой женщиной.

Елена сначала поклонилась всем дамам общим поклоном.

- Хороша, хороша!.. - сказала ей укоризненным голосом Анна Юрьевна. Меня из-за вас из службы выгнали, а вы и глаз ко мне не покажете!

- Но я все это время была больна! - отвечала Елена.

- Ах, господи! Вашей болезнью не годы же бывают больны! - воскликнула Анна Юрьевна. - А лучше просто признайтесь, что вам не до меня было.

- Если не до вас, так и ни до кого в мире! - подхватила Елена.

- Это еще может быть! - согласилась Анна Юрьевна.

Елена после того обратилась к княгине, и, воспользовавшись тем, что та стояла несколько вдали от прочих, она скороговоркой проговорила:

- Князь сказал мне, что на дому вы меня не примете, а потому я хотела по крайней мере здесь, на пути вашем, пожелать вам всего хорошего... Меня вы, конечно, ненавидите и презираете, но я не так виновата, как, может быть, кажусь вам! Дело все в разнице наших убеждений: то, что, вероятно, вам представляется безнравственным, по-моему, только право всякой женщины, а то, что, по-вашему, священный долг, я считаю одним бесполезным принуждением и насилованием себя! Вам собственно я никогда не желала сделать ни малейшего зла, и теперь мое самое пламенное желание, чтобы вы были вполне и навсегда счастливы во всю вашу будущую жизнь.