В водовороте века. Мемуары. Том 1

После опубликования заявления между коммунистами нового поколения и представителями фракции Кунминбу состоялась лобовая конфронтация. Террористы из Кунминбу без всякого основания карали молодежь, имеющую связь с нами, когда она попадала в их руки. Да, от их рук погибло действительно много славных людей.

Это насаждало в наших сердцах жгучую ненависть к фракции Кунминбу.

После события в Ванцинмыне я не мог ночами сомкнуть глаз от сильных душевных потрясений. Осенило же меня встать на путь революции, чтобы вернуть потерянную Родину, а вот понес такие потери по вине людей одной и той же, твоей же нации. Как это больно, обидно и возмутительно!

С первых же дней после создания ССИ мы постоянно искали пути совместной борьбы с националистами. Когда нам было понятно, что истоком идей Ан Чхан Хо было реформаторство, мы критиковали способ его мышления и вместе с тем, когда его арестовали враги, без малейшего колебания развернули борьбу за его освобождение из тюрьмы. Когда собрание по объединению трех фракций затягивалось из-за грызни за власть, мы дали сигнал националистам, используя силу художественного произведения, в котором мы отразили свое искреннее желание добиться сплочения патриотических сил. А когда было достигнуто слияние организаций движения за независимость в группировку Кунминбу, мы приветствовали этот новый сдвиг и радовались ему.

Однако лидеры Кунминбу повернулись спиной к нашим искренним усилиям и ответили на них зверскими убийствами.

В то время в Линцзе я вновь продумал и по-новому осмыслил слова старика Чха Чхолли, который сказал: «Пусть корейцев соберется хотя бы трое, но им нужно сплачиваться друг с другом в схватках с японцами».

Среди участников движения за независимость многие кричали о сплоченности. Народные массы пожелали, чтобы все патриоты, независимо от различия в политических тезисах, принадлежности к организациям и вероисповеданиях, шли рука об руку и объединяли силы в сопротивлении японскому империализму.

Однако террористы из Кунминбу безжалостно попирали ожидания масс.

И сейчас при воспоминании о трагическом событии в Ванцинмыне я чувствую в себе такой же гнев, какой меня охватывал в то время. Каждый раз, когда окидываю своим мысленным взором те трагические события, я думаю, что внутри нашей нации не должны больше повторяться столь жестокие и бессмысленные убийства. Если Ко И Хо и Хен Мук Гван были бы живы, то и они, я в этом уверен, так думали бы. Хен Мук Гван был столь близким мне в человеческом отношении, но не смог идти со мной одной и той же дорогой из-за различия в идеалах. Впоследствии он был убит в Чанше, погиб тоже от рук террористов. И он сам вот так, в конце концов, стал жертвой террора.

После освобождения страны его дочь Хен Сук Чжа вернулась на Родину вместе с лицами Шанхайского временного правительства. Она в Сеуле, в отеле «Пандо», написала своей матери письмо, которое, думается, сейчас хранится в Институте истории партии.

Ее дети счастливо живут на Севере расчлененной Родины.

История национально-освободительной борьбы в Корее свидетельствует, что путь коммунистов есть путь патриотизма и что именно коммунисты есть настоящие, стойкие патриоты, которые наиболее горячо любят свою Родину и свой народ.

В нынешних условиях расчленения государственной территории и усиливающихся вмешательств со стороны внешних сил сплоченность нации является первейшим фактором существования нации. Каждый раз, когда снова и снова осмысливаю эту истину, я, как правило, размышляю о трагедии в Ванцинмыне.

10. За решеткой

«Гиринский ветер» охватил ряд районов Маньчжурии, и японские империалисты и китайская реакционная военщина стали постепенно догадываться о нашем существовании. В связи с выступлением учащейся молодежи, всколыхнувшим весь Гирин, инцидентом с Китайско-Восточной железной дорогой и случаем со съездом МФЮМ весть о нас облетела разные районы. С тех пор враги стали разгадывать, что главной виновницей брожения гиринской атмосферы является учащаяся молодежь, и установили за ней тайную слежку.

Японские империалисты, пытаясь захватить Маньчжурию, расставляли повсеместно своих сыщиков, зорко следили за каждым движением корейцев, руками китайской реакционной военщины без разбору арестовывали и бросали в тюрьмы коммунистов и участников движения за независимость. Положение в Гирине было весьма жутким, и нам приходилось переживать трудные испытания.

Оказавшись перед лицом критического положения, окопавшиеся в Гирине фракционеры удирали в Лунцзин, Паньши и Дуньхуа, а деятели движения за независимость, переменив свое подданство на китайское, забирались в глубь китайской территории или скрывались в таких местах, как Ванцинмынь. Осенью 1929 года Гирин уже являлся не тем центром политического движения Кореи за границей, где кишмя кишели сторонники антияпонского движения.