В водовороте века. Мемуары. Том 3

На следующий день, с самого утра, несколько наших бойцов из числа 16 уцелевших начали разыскивать жилье корейцев, которые, по утверждениям старика, должны были жить здесь без прописки в ведомстве властей Маньчжоу-Го. Искали в лесу целый день. Разумеется, нелегко было найти приют тех, кто обитает скрытно от японских войск и полицейских и властей Маньчжоу-Го, оградив себя барьером от внешнего мира. Лишь глубокой ночью натолкнулись вдруг на сруб бревенчатого домика в чащобах девственного леса на склоне горного перевала Лаоелин. Все вокруг заросло кедрами, березами и пихтами.

Как раз это и был тот дом, который сегодня широко известен среди нашего народа как «одинокий дом в Давэйцзы». Имя его хозяина-Чо Тхэк Чжу. Чвэ Иль Хва, автор воспоминаний «Желаю доброго здоровья и долголетия!», была его старшей невесткой.

В густом лесу на склоне горы находились два бревенчатых однокомнатных домика, напоминавшие близнецов по размерам и внешнему виду. Между жильем протекал небольшой ручеек. В одном из домиков, находящемся к северу от него, на склоне горы, проживало, увы, 9 человек — старые супруги, их старший сын Чо Ук с женой и внучата. В южном домике жили пятеро — семья второго сына Чо Гена. Домики такие низенькие, что вернее было бы назвать их землянками. Крыши были устланы толстым слоем земли, на которых было посажено несколько низкорослых сосенок. Понятно, что это было своего рода маскировкой жилья от посторонних глаз. Поэтому наши разведчики и не могли сразу отыскать их, хотя тщательно прочесывали всю лесную глушь.

Путники, форсирующие перевал Лаоелин, даже не могли догадаться, что на одном из склонов гор Давэйцзы обитают люди с «особым» взглядом на жизнь, те, кто скрывает малейшие признаки своего существования. «Адреса» этих домиков, говорят, знали лишь трое связных, которые часто преодолевали полосу между Восточной и Северной Маньчжурией.

Наши разведчики рассказали хозяину дома, зачем они пришли сюда. Тут же старик Чо Тхэк Чжу дал «экстренный сигнал» своему сыну Чо Уку и внуку Чо Ен Сону отправиться за нами. Он сказал: «Знаете, ребятки, командир Ким Ир Сензаболел. Страдает от сильной простуды. Пусть свалится и небо, такого не должно быть. Идите скорее за партизанами». Затем невестке Чвэ Иль Хва велел приготовить кипяток и рисовый отвар.

От дома старика Чо Тхэк Чжу до нашего временного лагеря напрямую было больше 8 километров. Чо Ук и Чо Ен Сон вместе с нашими разведчиками прибыли на нашу стоянку в тот момент, когда бойцы отряда, усевшись вокруг костра, подогревали в полевом котелке воду для меня, вновь впавшего в бессознательное состояние. Положив меня на спину, бойцы направились к дому старика. Позади всех шел Валь Рён, заметая следы всей группы веткой сосны.

Дед Чо Тхэк Чжу, как говорится, с молодости повидавший все на своем веку, задал несколько вопросов комроты Хан Хын Гвону, после чего пришел к выводу: болезнь у командира Кима тяжелая; причина — сильная простуда, результат переутомления, недоедания и страшного переохлаждения организма; эта болезнь порой может привести к смертельному исходу, но, вовремя приняв меры, больного можно исцелить за три дня; для этого нужна теплая постель, в которой больной мог бы хорошенько пропотеть.

Старец добавил, что для больного нужен абсолютный покой.

— Командир Ким еще не пришел в себя, находится в тяжелом состоянии оттого, что у него нарушено кровообращение. Когда в тепле нормально заработают кровеносные сосуды, дело пойдет на поправку, — заявил он. — Прошу вас, ребята, не беспокоиться. Идите в дом моего второго сына и отдыхайте спокойно, — сказал он Хан Хын Гвону, вместе с невесткой продолжая массажировать мои руки и ноги.

Слова старика приободрили и немного успокоили бойцов отряда, которые с тревогой и беспокойством сидели вокруг меня, уже несколько дней страдающего от тяжелой болезни. По наказу старика Чо Ен Сон повел их через ручеек в домик Чо Гена. Возле меня остались двое караульных и семья Чо Тхэк Чжу.