В военном воздухе суровом

...Солнце уже клонилось к западу, от штурмовиков на жухлую траву ложились косые тени, а боевой задачи все еще не было.

Вчера летали с утра до вечера, сегодня же весь день на аэродроме было затишье. Да и противник вроде устроил себе выходной: ни одного самолета не появлялось. Но нам-то было известно, что фашистская авиация продолжает сосредоточиваться в Донбассе. На аэродроме в Сталино немцы скапливали временами до ста самолетов, в Константиновне - до двухсот, в Барвенкове более ста...

С обедом в этот день почему-то запаздывали: его должны были привезти из Старобельска. Летчики сидели под соломенным навесом и с тоской поглядывали на дорогу: не покажется ли наконец машина или подвода с бидонами?

Зуб и Холобаев тоже сидели невдалеке от нас и молча покуривали. Хуже нет этой неизвестности... До снятия готовности еще часа четыре светлого времени, а из дивизии с самого утра никаких дополнительных распоряжений не поступало.

Наши раздумья были прерваны возгласами: "Везут, везут!" Но в это же самое время от КП прибежал посыльный.

- Генерал Науменко к нам летит! - выпалил он командиру. Генерал-лейтенант Науменко - заместитель командующего 4-й воздушной армией - строгий генерал и редкий наш гость.

Холобаев вскочил в кабину стоявшей невдалеке дежурной полуторки, Зуб вслед за ним: взялся за борт, оттолкнулся ногой от колеса и легко перенес в кузов по-спортивному пружинистое тело. Машина покатила на старт встречать начальство. Что летит к нам в полк Науменко неспроста - мы понимали: не к запоздалому же обеду он подгадывал?

На аэродроме быстренько раскинули свернутые полотнища посадочного "Т", в это время из овражка вынырнул чуть не касавшийся колесами земли У-2. Генерал не стал делать над аэродромом круг, чтобы сесть в положенном месте, чиркнул колесами далеко в стороне от посадочных знаков и покатился - хвост трубой - до самого КП. А наша полуторка - вдогонку за ним. Недалеко от КП генерал выключил мотор, вылез из кабины, командир полка с заместителем уже перед ним стоят навытяжку, козырнули по всем правилам.

Глядим - к нам уже посыльный бежит:

- Боевой расчет, к генералу! - Мы бросились от расставленных на столе тарелок, и мысли о еде словно испарились.

Генерал Науменко - в гимнастерке, при орденах, белый подшлемник с очками на стриженной под бокс голове. У колена висит огромный маузер в деревянной кобуре. Мы застыли перед ним: стоим так близко, что чуем давно забытый запах цветочного одеколона.

Науменко говорил не спеша, глухим голосом:

- На аэродроме в Сталине противник сосредоточил большое количество самолетов... Сейчас, - он посмотрел на часы, - туда вылетел наш разведчик для уточнения данных. С получением от него подтверждающего радиосигнала - вам вылет. Зайдете в Половинкино, там к вам пристроится шестерка штурмовиков из другого полка. Истребителей, которые вас будут прикрывать, возьмете в Варваровке... На других аэродромах указания даны. - Генерал посмотрел на Холобаева: - Кто у вас сегодня ведущий?

- Капитан Елисеев, товарищ генерал...

- Ведущий - майор Зуб! - сказал Науменко, будто и не слышал произнесенную командиром фамилию другого летчика.

Мы даже вздрогнули от неожиданности.

Летчик, которому сразу же после утренней побудки объявили, что он в боевом расчете, исподволь готовит себя к выполнению боевой задачи. Он продумывает всевозможные варианты предстоящего полета, взвешивает, где его может подстерегать опасность и как ее избежать. И что бы он ни делал, его не покидает чувство напряженного ожидания. И эта постоянная собранность, как сжатая внутри пружина, помогает подавить предстартовое волнение, которое одинаково охватывает всех - и новичков и асов.

Зуб сегодня не был включен в боевой расчет - и вдруг генерал его назначает ведущим!..

Летчики уставились на Зуба, а он ничуть не изменился в лице, только выпрямил ослабленную в колене ногу и спокойно спросил генерала:

- Разрешите готовиться?

- Да, времени очень мало...

Зуб заспешил на КП, вслед за ним мы сбежали вниз по осыпавшимся ступенькам блиндажа, уселись вокруг стола. Разложили карты, дружно задымили. Наш ведущий, не выпуская изо рта прилипшую к губе цигарку, щурясь одним глазом от дыма, прикладывал к карте то масштабную линейку, то целлулоидный транспортир продумывал маршрут. Наконец он назвал четыре пункта, мы их обвели кружками и соединили линиями. Маршрут полета выглядел как сильно вытянутый с востока на запад ромб: одна вершина у Старобельска, противоположная - у Сталино. Записали под диктовку путевое время и компасные курсы. Общая продолжительность полета оказалась близкой к предельной. Зато мы обойдем стороной все пункты, прикрытые сильным огнем зенитной артиллерии, и аэродромы, где базируются истребители противника. И еще потому путь был так сильно удлинен, что заход Зуб наметил с запада, откуда противник меньше всего нас ждет.

- Ну как, казаки, с маршрутом все ясно?

- Все ясно, - ответили мы.

Николай Антонович начертил боевой порядок, показал каждому из нас место в строю. Я оказался в первом звене, справа от самолета ведущего. В воздухе буду его соседом.