В военном воздухе суровом

Афанасьев стоял выжидающе, не сходя с прежнего места. В руке у него красный и белый флажки - символ власти руководителя полетов, которому на данном аэродроме должны подчиняться все без исключения.

Летчик соскочил с крыла, быстро зашагал к Афанасьеву.

- Кто здесь старший? - строго спросил он еще на ходу.

- Руководитель полетов майор Афанасьев, - ответил комэска, приложив руку к головному убору. Майор с орденом Ленина козырять не стал, сунул Афанасьеву руку, тряхнул за кисть. Комэска сделал вид, что не заметил этой фамильярности.

- Разрешите узнать: откуда, кто и по какому делу? - официально спросил он.

- С фронта. Холоба-а-ев! - растянул гость. - А о деле я буду разговаривать в вашем штабе с начальником УТЦ. - И, не дав Афанасьеву рта раскрыть, требовательно сказал: - Мне машину, в город, срочно...

- Машина только дежурная, а у нас сейчас начнутся полеты...

- Давайте дежурную, я быстро отпущу... - И, не дожидаясь согласия, властно махнул рукой водителю. Заскрежетал стартер, машина подкатила, майор вскочил в кабину, хрястнул дверцей, и полуторка запылила в город. Словно вихрь пронесся на наших глазах: только был человек - и нет его. И "стружки" никакой не получилось: ни тонкой, ни толстой.

Полеты не начинали до возвращения дежурной машины, а летчики тем временем обступили штурмовик. Механик Кожин охотно отвечал на всевозможные вопросы.

- Этот самолет воевал?

- А как же! О нем даже в "Правде" статья была. Читали?

- Нет... А по какому это случаю писали? - заинтересовались окружившие.

- Так это же единственный у нас в полку самолет, который на боевой работе ресурс двигателя выработал полностью.

- А разве другие не вырабатывают?

- Не успевают... И этот много раз с дырками возвращался, Подлатаем - снова полетел. И номер его в той статейке называли: No 0422.

Номер Кожин произнес, как фамилию знаменитости, а о самолете рассказывал, будто о разумном существе.

- Это вот зениткой крыло повредило, - показал он на большую дюралевую заплату, - а вмятина на капоте - осколком угодило... А вон то, на хвосте, "мессеры" клевали...

- А кто на нем летал?

- Разные летали летчики, а я у него один. Отсюда в мастерские погоним мотор менять, греется, начинает стружку гнать...

...Боевой самолет со следами многих ранений... Не один летчик сидел в его кабине, нажимал пальцами на гашетки... Так сколько же он фрицев уничтожил, сколько сжег танков и машин? Над какими местами проносилась эта, прозванная фашистами "черная смерть"?

Боевой самолет... А рядом с ним стояли чистенькие, без царапинки, пузатые, тупоносые СУ-2, которые именовались то ближними бомбардировщиками, то штурмовиками. Какие из них штурмовики? Брони нет, горят, как спички, четыре пулеметика...

В этот день Михаил Ворожбиев со своим штурманом летал на этом самолете бомбардировать цементными бомбами. Штурман что-то напугал с прицелом, и задымили разрывы далеко за мишенью - белым кругом с крестом посредине. Мазанули...

Летчики УТЦ жили на частных квартирах. После полетов обычно все разбегались по домам. А в этот день многие летчики допоздна околачивались возле штаба. Откуда-то пошел слух: "Купец" прилетел!" "Купцами" тогда называли тех, кто прибывал из действующих частей отбирать летчиков.

Непохоже на то, что майор Холобаев явился за этим: штурмовиков в УТЦ не было, никто на них летать не умел... Но вскоре "разведка" доложила точно: майор сидит у кадровика и листает личные дела.

Время было позднее.

Наконец с крылечка сбежал Холобаев - и прямо к летчикам:

- Тут, случайно, нет Ворожбиева и Артемова? - Пока летчики переглядывались в темноте, он снова: - А Зангиева?

- Только что ушли, - ответил кто-то.

- А твоя фамилия?

- Младший лейтенант Бойко.

- Ага, ты-то мне и нужен. Где живешь?

- На квартире, товарищ майор.

- Местечко переночевать гвардейцу найдется? Хозяюшку не стесним? С начальством вашим поцапался, просить не хочу...

- Найдется, товарищ майор...

Ивану Бойко стало неловко. Заслуженный командир прилетел с фронта и ищет, где бы ему приткнуться.

...Иван Бойко сидел с Холобаевым за столом в чистенькой комнатке, заставленной фикусами да геранями. Набожная хозяйка Александра Ивановна к выставленной банке консервов добавила большую миску квашеной капусты с яблоками, чтобы получше угостить дорогого гостя.

- А под капусту в этом доме не водится? - спросил Холобаев, лукаво скосив на Бойко синие глаза.

И тот подумал: "Ишь ты, хитер... Проверить хочет склонность к употреблению". И потому ответил неопределенно:

- Вообще-то бывает, товарищ майор...

- За столом - я тебе Костя, а ты мне не младший лейтенант... Если есть, так выставляй!

Пришлось-таки Ивану Бойко извлечь из-под кровати маленький запас.

- Так бы и сразу! Устраиваете здесь из этого подпольщину, - недовольно ворчал Холобаев, набрасываясь на редкостную закуску.

Потом Александра Ивановна одному разобрала кровать, другому постелила на полу, принося извинения. Холобаев с нескрываемой завистью взглянул на пышную перину, высоко взбитую белоснежную подушку и заявил категорическим тоном: