В забвении

Она оцепенела от его спокойного, но уверенного голоса. Он взял стул и подтащил его прямо к кушетке, на которой Эллен сидела в ожидании неизвестности. Виктор поставил его наоборот, присел и положил руки на спинку. Было что-то предостерегающее в столь незнакомой, неестественной дяде расслабленности.

– Это тебе тот мальчик сказал?

Эллен сглотнула ком в горле. Кивнула.

– Ну, хоть в этом он тебя не обманул. – Виктор слегка улыбнулся. – Я расскажу тебе все, дорогая, если ты готова услышать правду.

– Я готова, – неуверенно ответила Эллен.

– Она будет неприятной, хотя нет, она будет ужасной. Ты пойми, милая, все, что было сделано – это ради твоего блага. Ради твоего морального спокойствия. Тебе не нужно все знать, надо жить дальше, потому что никто не может изменить прошлое. Подумай, готова ли ты узнать то, что будет мучить тебя каждый день и каждую ночь. Появятся вопросы, на которые ты никогда не узнаешь ответы. Нужно ли тебе это?

Эллен посмотрела на доктора, который стоял позади Виктора. Тот кивнул.

– Если я не узнаю, – сказала она, – то все равно буду мучиться и гадать: что было в прошлом. Какая тогда разница?

– О, поверь, дорогая, в твоем случае лучше гадать, чем знать точно.

Эллен растерялась еще больше. Готова ли она? Что могло случиться такого ужасного за те месяцы лета, которые украли из ее памяти?

– Я готова, – заверила Эллен и увереннее добавила: – Я хочу знать правду.

– Хорошо. – Виктор поднялся. – Тогда тебе нечего здесь делать, пройдем ко мне в кабинет.

Эллен с опаской покосилась на дядю.

«Что вообще он собирался делать со мной в лаборатории?»

***

Оказалась ли правда ужасной?

Нет.

Ужасно – слишком мягко сказано.

Правда – это ведь то, что можно представить, во что можно поверить?

Эллен не могла поверить в то, что мама была жива все эти годы, что она оставила ее ради работы в «Элите». Виктор сказал, ее всегда тяготило материнство. Она потому и не рассказывала Эллен о способностях. Не хотела, чтобы та втянулась в мир сенсеров. Рано или поздно Джиллиан собиралась оставить их с отцом – избавиться от балласта, как она однажды избавилась от своего первого ребенка. Оказывается, у Эллен есть брат – Александр. Это он организовал ее похищение, увез в лес, где скрывались отказники. Они узнали, что ее хотят вернуть в семью перед Балом и решили помешать Виктору. Александр обозлился на маму, поэтому пошел против «Элиты». А теперь он пытался переманить Эллен на свою сторону с помощью Димы.

– Я не понимаю, как такое могло случиться?

Виктор тяжело вздохнул.

– Твоя мать с детства любила все делать наоборот. Пока ее подруги мечтали о детях, она мечтала избавиться от оков материнства.

– Я не верю, – пролепетала Эллен, еле сдерживая слезы. – Зачем тогда она нас рожала? Зачем?

– Вы с Александром – случайности, ее постыдные оплошности.

– Нет, нет. Мама не могла меня просто бросить!

– Успокойся, дорогая…

Эллен вскочила с кресла и отошла от стола, который разделял их с Виктором.

– Не верю! Не собираюсь в это верить!

– Я предупреждал, правда будет ужасной, ты захотела ее знать, – с легким недовольством сказал дядя. – Я не стал бы тебе все рассказывать, если бы ни был уверен, что в этот раз ты справишься с эмоциями.

– В этот раз?

– Да. Когда тебя освободили из лесного плена и вернули в «Элиту», ты встретила безразличие Джиллиан лицом к лицу, а потом пережила ее смерть во второй раз, после и смерть отца… в общем, спасти тебя от помешательства мы могли, только стерев все болезненные воспоминания.

Эллен пыталась найти в жестах или взгляде Виктора хоть единый намек на ложь, но не находила. В эти мгновения ее мир переворачивался вверх тормашками. Вся жизнь представлялась водоворотом из обмана. Кому верить? Где правда? Эллен не могла принять нелюбовь матери. Не хотела верить в то, что Димины чувства – всего лишь уловка. Она чувствовала его искренность!

А существование брата?…

– Насчет Александра, – словно прочитал мысли Виктор, – я думаю, ты бы могла вернуть его в семью. Я готов простить ему предательство.

– Я только что узнала, что мама избавилась от меня, как от наскучившей игрушки, а ты хочешь, чтобы я думала о каком-то брате? Уж такой правды я не ожидала!

– Я знаю, дорогая, но тебе придется смириться с ней. Ты ведь знаешь: все, что я делаю – я делаю ради тебя и твоего будущего. «Элита» – твой дом.

– Да, «Элита» – мой дом, – бездумно повторила Эллен.

– Ты – моя семья. А я – твоя, ведь так?

– Да, – ответила Эллен, хотя где-то далеко в подсознании рвалась мысль, что ее семьи больше нет. Нет мамы, нет папы, и даже неизвестного ей брата – единственного живого члена ее семьи – тоже рядом нет.

– Знаешь что, дорогая? Завтра я отменю все дела, и мы проведем с тобой день вместе. Как настоящая семья. Последнее время я мало уделял тебе внимания, хочу исправиться. Как насчет театра?

– Не думаю, что готова развлекаться после твоей «правды».

– Ты справишься, я уверен. И сегодня оставайся в Институте. Мне будет спокойнее. Я попрошу Валеру, чтобы он дал тебе что-нибудь успокаивающее.

– Не надо мне нич…

– Это не было вопросом.

***