В забвении

Половина следующего дня тянулась бесконечно. Эллен отказалась от завтрака, просто лежала и смотрела в потолок, думала о рассказе дяди снова и снова. Зачем ему врать? Незачем! Какой бы ужасной ни была правда, с ней придется смириться.

«Элита – мой дом».

После обеда Эллен, Виктор и Нелли отправились в театр.

По дороге Эллен наблюдала за дядиной любовницей. Та сидела напротив нее и неотрывно смотрела в окно лимузина. О чем-то грустила.

Красивая девушка с неизменной высокомерностью. Раньше Эллен не интересовалась эмоциями Нелли. Для нее она была пустым местом, игрушкой Виктора. К тому же ее энергия отталкивала. Столько отвращения, ненависти, злости. Такой гадкий поток! Даже цвет соответствующий – черный!

После рассказа Виктора Эллен не удивлялась этому. Только бездушная тварь могла сдать людей, которые были ей вместо семьи.

– Оно стоило того? – не удержалась Эллен.

Нелли безучастно повернула голову. Она не сразу поняла, что обращаются к ней. Эллен выжидающе буравила ее взглядом.

– Что? Ты мне?

– Тебе, тебе.

Виктор попросил не раздувать тему, не портить настроение ни ему, ни себе, но остановиться было трудно.

– Нет, я хочу знать.

– Я не понимаю, о чем ты. – Нелли затеребила краешек черной шубки, неуверенно взглянула на Виктора.

– Я о том, что ты променяла семью на роскошь.

На Нелли было элегантное коктейльное платье, сапожки от именитого дизайнера. В ушах – бриллиантовые серьги, под шубкой прятались колье и браслет из этого комплекта. Идеальнейшая прическа, профессиональный макияж – Виктор не жалел на нее никаких денег.

– Я не понимаю, о чем ты, – повторила Нелли дрогнувшим голосом и отвернулась.

– Я рассказал Эллен правду, – скучающе и даже небрежно пояснил Виктор.

Нелли замерла, задышала тяжелее. Эллен всматривалась в ее лицо, ловила каждое вздрагивание ресниц, мельчайшее изменение мимики. Чувствование уловило мимолетную радость, после – испуг, задумчивость.

С небывалой прежде смелостью Нелли спросила у Виктора:

– Значит, теперь я просто продажная сволочь, которая променяла семью на побрякушки?

Эллен испугалась возможной реакции дяди. Он не терпел подобную дерзость в свой адрес. Бури не миновать! Но вопреки ожиданию, Виктор спокойно ответил:

– Девочки, у вас какой-то неправильный настрой перед пьесой. Не вижу улыбок.

Нелли умело выдавила из себя подобие радости, отвернулась к окну. Эллен заметила, как заблестели от слез ее карие глаза.

Подъехав к театру, она полностью переключилась на свои переживания. Виктор будто назло выбрал Мариинский театр, куда любила ходить мама. В памяти закружились образы из прошлого. Даже мамин смех отчетливо зазвучал в сознании. Эллен помнила, как она замирала во время тревожных сцен, как проливала слезы во время трагичных или трогательных эпизодов. Ее эмоции были искренними!

«Джиллиан всегда тяготило материнство».

Эллен вздохнула. Ее окутало теплом. Под ногами зарябил пол фойе.

– Не горбись, – грозно сказал Виктор, – ты же леди.

Эллен выпрямилась, сняла шубку и отдала ее одному из охранников.

Тоска долго не хотела ее отпускать. Эллен смотрела из ложи в партер. Казалось, в каждом из кресел когда-то сидела мама.

Пока Виктор рассказывал Нелли историю театра, Эллен вглядывалась в спины присутствующих. Выискивала шатенок с волнистыми волосами, сама не зная зачем. Взгляд остановился на одной из женщин. Эллен привлекла не столько похожесть со спины, сколько соседи по обе стороны от нее – крепкие мужчины в черных костюмах.

«Мало ли кто еще в театр с охраной ходит?» – приструнила разгулявшуюся фантазию Эллен, но сердце отчего-то застучало быстрее. Она включила поглощение, и энергия тут же откликнулась на зов.

«Сенсер».

Стало еще тревожнее.

«Не накручивай себя! Что за глупости!»

Но поток был слишком манящим, чтобы не заметить. Столь притягательную энергию Эллен встречала лишь у одного человека – друга Димы.

«А может, тот шоколад – и есть мой брат? Поэтому меня так тянет к его энергии? Тогда эта женщина могла бы быть…»

Эллен тряхнула головой.

«Дядя же сказал, что мама погибла при взрыве в ресторане этим летом! Не придумывай!»

Она посмотрела на Виктора. Прежде чем тот повернул голову к ней, она успела увидеть, куда он смотрел: в сторону той самой загадочной женщины. Эллен коротко улыбнулась, сделала вид, что увлечена разглядыванием зала.

– Дорогая? – Виктор коснулся ее плеча. – Расслабься, отдохни от способностей.

Эллен ощутила блокировку.

Золото, в которое был наряжен зал, заслепило глаза, а рисованные женщины и дети, что водили хоровод вокруг огромного плафона, действительно зашлись танцем. Воздуха стало мало, и дышать пришлось полной грудью.

«Зачем дядя меня заблокировал? Надо было сразу заставить ту женщину обернуться».

Но шанс был упущен, и больше его не представилось: таинственная незнакомка вышла из зала вместе с сопровождающими еще до начала пьесы. Эллен смотрела прямо на женщину, но не видела ее. Она не сомневалась: это из-за воздействия Виктора.

***

После пьесы Эллен хотела поехать к себе, но дядя настоял на возвращении в Институт.