В западне

— Да. Я покажу его вам… Надеюсь, вы не будете разочарованы.

Но разочарование ждало саму Шери. И сильное разочарование.

— Кто купил ваш дом? — спросил Парис, когда они покинули паб и, оставив машину, шли по деревенской улице.

— Какая-то пара из Глазго. Вроде бы супруга решила превратиться в помещицу старого образца, и муж купил ей имение. — Шери нахмурилась. — Мне они не очень-то понравились, и дедушке — тоже. Они сказали, что дом слишком старый и стоит на отшибе, однако же заплатили сполна, пообещав оставить все как есть.

— Только, похоже, ничто не осталось прежним, — медленно произнес Парис.

Они стояли у невысокой каменной стены, на которой поблескивала табличка. Шери прищурившись прочитала — и сердце ее словно остановилось на миг.

«Отель „Коррингтон“. Истинно шотландский стиль»

И снизу, маленькими буквами:

«Компания «Деревенский уют инкорпорейтед»

— Отель… О Господи, не могу поверить!

Шери затравленно посмотрела на спутника, а в следующую секунду уже ринулась в ворота. Парис с трудом поспевал за ней.

Она остановилась, сжав кулачки, возле заасфальтированной автостоянки.

— Они не просто перепродали его, они еще и вырубили сад! Наш сад, Парис! Мой маленький рай! Его больше нет!

И впрямь, на аккуратно подстриженных газонах росло всего несколько деревьев. Заросли ее детства исчезли навсегда.

— Эти негодяи из «Деревенского уюта» подъезжали к дедушке с просьбой продать дом! — в отчаянии воскликнула Шери. — Но он дал им от ворот поворот, сказав, что дом останется частным владением. Так вот почему Теннанты купили его, не торгуясь! Они уже тогда замыслили перепродать…

Она замотала головой, в глазах ее стояли слезы.

— Я не скажу дедушке. Ни за что на свете! Он этого не переживет.

Парис обнял ее за плечи, желая увести отсюда.

— Может, все не так уж плохо. По крайней мере, ваш дом служит людям. Послушайте, Шери, давайте поедем на реку, посмотрим на природу. Вы успокоитесь…

Она перебила, сбрасывая ласковую руку с плеча.

— Бесполезно. Я не успокоюсь. С домом случилось самое худшее… Нет, хуже было бы, если бы его купил Малком Лесли и разрушил до основания.

Шери ожидала, что Парис сейчас спросит, кто такой этот Лесли, но он промолчал, снова обнимая ее за плечи.

— Дом все равно остался очень красивым. Такой простой и в то же время изящный.

— Моя комната была вон там, на третьем этаже, — указала Шери. — А теперь здесь живут чужие люди. Я сама выбрала ту комнату, потому что у нее окно выходит на реку и лес. И в полнолуние мне в окошко всегда заглядывала луна. Я открывала занавески и танцевала без музыки. Мне казалось, я парю в лунном свете.

Шери замолчала, чувствуя, что сейчас расплачется.

— И вы не боялись темноты?

— Никогда. Я всегда чувствовала, что меня любят, а значит, я в безопасности.

Потом все изменилось, горько подумала Шери. Кошмары начали сниться после разрыва с Уиллом…

— Что случилось?

Шери вздрогнула, встретившись с Парисом взглядом.

— Н-ничего…

— У вас лицо изменилось, — объяснил он. — Было просто грустным, а потом появилось еще что-то… вроде ненависти. Или отчаяния.

— Наверно, это от потрясения, — сказала Шери после короткой паузы.

— Вы теперь не чувствуете себя в безопасности? — осторожно спросил Парис.

— Я стараюсь жить сегодняшним днем и надеяться на лучшее, — тихо ответила девушка и зашагала в сторону паба.

Плечи ее задрожали. И хотя Парис не видел ее лица, он догадался, что она плачет.

Он быстро догнал девушку и повернул лицом к себе. Губы ее дрожали, слезы уже проложили мокрые дорожки по щекам.

— Шери…

— Спасибо, что привезли меня сюда, — как вежливый ребенок, произнесла она дрожащим голоском. — А теперь, пожалуйста, отвезите обратно. Я очень хочу домой.

Тут она всхлипнула и уткнулась ему в плечо. Слезы хлынули ручьем.

Парис почувствовал себя взрослым, который должен утешить и защитить маленькую девочку. Почти неосознанно он прижал ее к себе, гладя по спине, по спутанным светлым волосам, приговаривая что-то ласковое.

Волосы ее пахли дождем. Плечи были узкими, как у подростка.

Дрожа всем телом, Шери ощутила, как теплые губы касаются ее макушки, уха, виднеющегося из-под волос, мокрой от слез щеку.

Она подняла лицо, крепко зажмурившись. Ресницы ее слиплись, тушь слегка размазалась. На шее билась голубая жилка.

Нежные пальцы мужчины гладили ее по лицу, вытирая слезы, разглаживали светлые брови, касались горестно кривящихся губ. Шери открыла глаза и встретилась с ним взглядом.

Секунду они смотрели друг другу в глаза. Затем Парис наклонился, взяв ее лицо в ладони и начал целовать — в лоб, в глаза, ощущая на губах соленый привкус слез. Он словно впитывал в себя ее горе, забирая его, выпивая горячими губами.

Прерывисто вздохнув, Шери выгнулась в его сильных руках, стараясь прижаться плотнее. Приоткрытые губы ее трепетали. И только тогда Парис поцеловал ее по-настоящему, со всей страстью, которую больше не мог сдерживать.