В защиту П. Г. Вудхауза

Берти, этот малодушный Дон Кихот, отнюдь не горит желанием сражаться с ветряными мельницами, но он и думать не смеет об отказе, если на кону его честь. Большинство героев Вудхауза, которых он хочет показать приятными людьми, на самом деле никчемные паразиты и порой к тому же полные дураки, но мало кого из них можно назвать безнравственными. Даже Акридж скорее романтик, чем простой мошенник. Наиболее безнравственный, или скорее вненравственный, персонаж у Вудхауза — Дживс: он выгодно оттеняет идеалистично настроенного Берти Вустера и воплощает распространенное среди англичан мнение, что ум и беспринципность одно и то же. Насколько тесно Вудхауз придерживается традиционной нравственности, можно судить хотя бы по тому, что в его книгах нет ни одной непристойной шутки — огромная жертва для писателя-комика. Причем мало того что у него нет сальностей, но едва ли найдутся даже компрометирующие ситуации; вообще, тема рогоносцев совершенно отсутствует. В его романах, конечно, есть сердечный интерес, но он никогда не покидает рамок легкой комедии: любовь с ее злоключениями и идиллическими сценами идет своим чередом, но, как говорится, «так ничего и не происходит». Примечательно, что Вудхауз, по природе своей автор фарсов, не раз выступал в соавторстве с Ианом Хэем, который (см. романы «Пип» и др.) любил потешаться над традицией «порядочных англичан», выставляя ее во всей своей нелепости.

В «Чем-нибудь этаком» Вудхауз открыл комический потенциал английской аристократии, и последовала череда смешных, но почти всегда обаятельных баронов, графов и прочей знати. Это произвело довольно любопытный эффект: за рубежом стали считать, что Вудхауз пишет едкие сатиры на английское общество. Отсюда и слова Фленнери о том, что «Вудхауз в своих книгах высмеивает англичан» — такое впечатление Вудхауз, видимо, и производил на немецких и даже американских читателей. Я обсуждал берлинские передачи Вудхауза с одним молодым индийским националистом, который горячо его защищал, будучи в твердой уверенности, что Вудхауз действительно перешел на сторону немцев, и одобряя его за это. К своему удивлению, я обнаружил, что мой собеседник считает Вудхауза антибританским писателем, который принес много пользы, показав истинное лицо английской аристократии. Вряд ли кто-нибудь из англичан допустил бы такую ошибку (яркий пример того, как книги, особенно юмористические, достигая зарубежных читателей, теряют нюансы смысла), ибо совершенно очевидно, что произведения Вудхауза не направлены против Англии или против аристократии — напротив, в них чувствуется безобидный и несколько старомодный снобизм. Как умный католик понимает, что богохульства Бодлера или Джеймса Джойса ничуть не вредят католической вере, так и опытный английский читатель понимает, что, создавая таких персонажей, как Гильдебранд Спенсер Пуант де Бург Джон Хэннесайд Кумби-Кромби, двенадцатый граф Дривер, Вудхауз вовсе не нападает на общественное устройство. В самом деле, ни один истинный ненавистник аристократии не стал бы столько о ней писать. К английской общественной системе Вудхауз относится так же, как к школьному кодексу чести: с легкой насмешкой, прикрывающей безусловное приятие. Граф Эмсворт смешон, потому что у настоящего графа должно быть больше достоинства, а беспомощный Берти Вустер, во всем зависимый от Дживса, смешон потому, что слуга не должен быть выше хозяина. Американский читатель может ошибочно принять этих двух — и других похожих на них — героев за издевательские карикатуры, потому что американский читатель часто англофоб, а герои Вудхауза совпадают с его представлениями о загнивающей аристократии. Берти Вустер, со своей тросточкой и в своих белых гетрах, — это типичный англичанин, хоть со сцены показывай. Но любому английскому читателю понятно: Вудхаузу Берти симпатичен. Вудхауз как раз грешит тем, что в его изображении люди высшего сословия получаются гораздо милее, чем они были на самом деле. Во всех своих книгах он старательно избегает определенных проблем. Его богатая молодежь — щедрые, общительные и незаносчивые люди; их тон унаследован от Псмита, который с виду аристократ, но преодолевает сословные границы, обращаясь ко всем со словом «товарищ».