В застенках инквизиции. Процессы над ведьмами и животными

«Ессе dedi vobis omnem hеrbam ut sit vobis in escam et cunctis animantibus terre…»: «Вот Я передал вам растения земные, да послужат они вам пищей и кормом животным». Из этого следует, что насекомые, о которых идет речь, воспользовались лишь своим законным правом, поселившись на виноградниках просителей. Но кроме того, было бы неосновательно, неразумно и бессмысленно призывать против этих бедных тварей гражданские и церковные законы, божественное и человеческое право: как будто эти существа, лишенные разума, руководимые одним лишь инстинктом, могут чувствовать какое-либо давление, не вытекающее непосредственно из законов природы. Очевидно, стало быть, что сюда неприложимы какие бы то ни было церковные меры. Напрасно станут возражать, что Провидение подчинило житотных человеку и связало их его властью, напрасно станут приводить слова из Экклезиаста: «Posuit timorem illius super omnem carnem et bestiarum et volatilium», т. e. «Он вселил страх пред человеком во всем живом, в животных, ходящих по земле и летающих по небу», напрасно станут также приводить изречение: qui seminat, metet, т. е. «тот, кто сеет, должен пожинать», или место из Исая: «Plantate vineas et comedite fructus», т. е. «насаждайте виноградники и ешьте их плоды», — ибо эти тексты, как бы достохвальны они ни были, вовсе не относятся к данному вопросу: животные, которых желают осудить, воспользовались лишь предоставленным им правом, они придерживались естественных законов. Просители поступили бы несравненно лучше, если бы они, вместо того, чтобы возбуждать несправедливый процесс, обратились к небесному милосердию и следовали бы примеру ниневитян, внявших голосу пророка Ионы и вернувшихся в искреннем раскаянии к Богу. В заключение Антуан Филиол, защитник насекомых, просит, чтобы были отменены распоряжения, выпрошенные противною стороною, и чтобы всякая дальнейшая попытка истреблять насекомых религиозными церемониями была бесполезной объявлена и незаконной.

После представления этого меморандума дело откладывалось несколько раз на 12-е, 19-е, 26-е июня и наконец на 4 июля. За это время Франсуа Фай, адвокат сен-жульенских синдиков, составил новую записку, в которой он старается доказать доводами разума и цитатами из Библии и канонического права, что животные созданы только для человека с целью быть ему полезными. «И так как, говорит он, это положение ясно выведено и достаточно доказано нашими предками в актах первоначального процесса, cum circa hanc materiam majores nostri satis scripserint[60], и так как противная партия не возразила ничего нового, то мы ограничиваемся тем, что обращаем внимание на доводы, изложенные в то время почтенным Дюколем, и просим следовать его заключениям».

4 июля Антуан Филиол, представитель насекомых, представил новый меморандум в ответ на записку истцов. Этот второй меморандум, также редижированный Пьером Рамбо, другим адвокатом насекомых, представляет в сущности лишь вaриант первого. В нем юрисконсульт замечает, что из утверждений многих авторитетов, по которым человек создан для управления животными, еще не следует возможность применения экскоммуникации и интердикта по отношению к этим животным, что единственный закон, управляющий дикими существами, есть закон природы, вытекаюший из вечного разума, настолько неизменный, как и божественные законы. Очевидно, поэтому, заключает адвокат, что просителям следует отказать во всех пунктах, и так как записка, которую подал Франсуа Фай, фактически и юридически не содержит ничего такого, на что стоило бы отвечать, то защитники настаивают на своих прежних заключениях и просят определенного решения.

18 июля обе партии являются к оффициалу де-Морьена. Представитель насекомых энергично требует, чтобы затягиванию процесса со стороны сен-жульенских синдиков был положен конец, представляя на вид, что дело уже достаточно выяснено и что назначение дальнейших сроков не приведет ни к чему. Петреман Бертран добился, однако, новой отсрочки.