В завоеваниях рожденные

Затаив дыхание, весь в напряжении, Турак ждал.

Корабль опустился, дверь открылась, и выдвинулась лестница. Секхавей спустился. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять — что-то не так. Но в это время Турак выскочил из своего укрытия и твердой рукой направил станнер на отца.

Секхавей не двинулся с места — его сын выстрелит быстрее, чем он сможет достать оружие. Секхавей знал это.

— Хорошо, — тихо сказал он, голос звучал неестественно ровно для человека на пороге смерти. — Неплохо задумано. Лорд Думар, если не ошибаюсь?

Турак кивнул. С коротко подстриженной бородой, с завитыми волосами и соответствующим гримом он был вылитой копией Думара. Конечно, отец узнал Турака, но незнакомые люди вряд ли смогут заметить подмену. И, в случае необходимости, следствие можно будет направить по ложному следу.

— Неплохо задумано, — тон Кеймири был тоном искренней оценки, сейчас он старался сделать все возможное, чтобы Турак не нажал на спусковой крючок станнера. — Довольно примитивно, но ты оказался мастером своего дела. И что же это за дело?

С чувством гордости в голосе Турак ответил:

— Ненависть Машака привела его к печальному решению, и он решил покончить с тобой прямо здесь, на посадочной площадке. Но попытка не удалась. Была борьба, сплетенные тела достигли края площадки… — Турак передернул плечами, жестом объяснив остальное. — Два тела — я не думаю, что из останков, если что-нибудь останется, можно будет сделать разумный вывод…

— А если кто-нибудь вспомнит, что был третий, то им будет лорд Думар. Неплохо, Турак. Думар — не самый мой главный противник, но он подойдет. Ты послал записку Машаку?

— Да, — он улыбнулся, довольный своей работой. — Я использовал код Думара и послал ее с помощью компьютера, который установлен там, где Думар сейчас проводит свой отпуск. Женщина, которую я нанял, займет его в то время, когда он вроде как был здесь.

— А что с ней?

— Черная Смерть.

Секхавей улыбнулся, вообразив сцену смерти от черного яда.

— Я беру свои слова назад, Турак. Не хорошо, а прекрасно задумано — даже с эстетическими деталями. Я мог бы гордиться. И я горжусь. Неужели ты сам…

— Конечно, — Турак улыбнулся с торжествующим видом.

— Что же потом?

Турак поднял свое оружие, поигрывая спусковым крючком.

— Не совсем. Силовое поле вокруг площадки будет повреждено. Результат диверсии. Защитные экраны испортились. Диверсант покинул город.

— А следы приведут…

— В город, где соперничающая фирма…

— Великолепно! — Секхавей явно не был похож на человека, готовящегося умереть. — Турак, я под впечатлением. Хороший план, все обдумано, чуть сыроват в деталях, но многообещающ. И эта мелочь — соперничающие компании — особенно хороша. У Кеймири будет кого наказать, даже не своей Расы.

— Я рад, что ты оценил, — Турак прицелился.

— Но есть одно…

— Выкладывай!

На лице Секхавея не было ни грамма нервозности:

— Ты просмотрел одну вещь.

— Тебе не удастся меня одурачить…

— Как браксана… Я понимаю и верю, что ты убьешь меня. Это что-то новое! Мало кто из нас осмеливался покушаться на жизнь человека, даже врага. В наш век… — Он помедлил. — Прежде чем ты выстрелишь, ты должен узнать…

— Что?

Медленно Секхавей снял крупное золотое кольцо с левого указательного пальца. Он хотел бросить его, затем просто уронил на площадку и мыском ботинка швырнул к ногам Турака.

— Что это? — повторил юноша, не очень уверенный в себе.

— Твое наследство. Я предвидел это. Ты, конечно, не можешь убить меня. Некоторые мои друзья — у меня тоже есть друзья, Турак, — знают о нашей враждебности. Я следил за тобой последние годы. Стреляй, если хочешь, но если только тебе не дорога твоя собственная жизнь.

Рука Турака опустила станнер — почти неосознанно.

— Ты блефуешь, — тон был неуверенным.

— Я? Тогда убей меня. Я умру с мыслью о том, что ты будешь наказан — с помощью тех приспособлений, которые я изобрел.

Ярость молодого человека была безмерной, но он не осмелился нажать на крючок.

— Ну и? — Турак указал на кольцо у своих ног.

— Ты заслужил его, Турак. Ты показал, что стал мужчиной. Браксана должен уметь уничтожать тех, кто стоит на пути его удовольствий. Даже если это представитель одной Расы. Даже если это — собственный отец. Многие называют себя браксана, но они не осознают, что значит этот титул, они просто не заслуживают его. Но ты, мой сын, которого я воспитал, ты — браксана! Наконец. Но потребовалось немало времени, чтобы ты стал им.

Глаза Секхавея сверкали, его лицо исказила кривая улыбка. Дрожа от стыда и ярости, Турак опустил станнер.

— Ты — практичен, — одобрил его Секхавей. — Прекрасная смесь варварства и политического ума: готов убить, но в состоянии осознать политическую выгоду… Ты стал взрослым, Турак!

— Я ненавижу тебя. Ты прав на этот раз, Кеймири! Я клянусь…

— Конечно, — он не закончил следующее предложение, — ты действительно был готов… Я не сомневаюсь. Ты должен подождать, убедиться, что я не слежу за тобой. Какое-то время. Ненависть порождает мудрость.

Он слегка поклонился, скорее из чувства иронии, чем из уважения: