В землях Заката

– Я поеду дальше… – с трудом выговаривает он. – Мы поедем дальше. Пусть будет, что будет.

– Хорошо, – раздаётся тихий голос. – Слово сказано. Когда-нибудь вы поймёте, что Владыки творят словом. Большей мощи нет во Вселенной.

Женщина вдруг оказывается внутри вертолёта, и сердце Евгения начинает бешено стучать, словно стремясь вырваться из груди. Мельком глядит на неподвижных солдат:

– Если бы они не полагались на оружие. Если бы знали, что такое истинная мощь и слава…

Она склоняется к Варламову. Тот чувствует странный, кружащий и одновременно просветляющий голову аромат цветов, а потом лёгкие прикосновения к запястьям – и руки освобождаются. Женщина снова стоит снаружи.

– Выходите, – в голосе слышатся юмористические нотки. – Те, кто сидят здесь, ничего не поймут. В анналах спецслужб появится запись ещё об одном загадочном происшествии.

Варламов первым прыгает на снег – и с трудом опускается сквозь воздух, словно густую прозрачную патоку. «Мы движемся слишком быстро для этого мира», – понимает он, протягивая руку Джанет.

Та тоже прыгает – ощутимо медленно – и озадаченно оглядывается. Женщина отступает, снежинки образуют мерцающий ореол вокруг лица. Черты его затуманиваются, и Варламов моргает несколько раз.

– Спешите, – говорит женщина. – Эти вас уже не догонят, но будут другие.

Джанет медлит, пытаясь разглядеть лицо незнакомки.

– Кто ты? – спрашивает напряжённо (или скорее так звучит её мысль в сознании Варламова). – Как твоё имя? Мне кажется, я тоже видела тебя…

Словно сполохи северного сияния возникают вокруг уродливой туши вертолёта и стройной фигуры женщины.

– Моё Имя пока не может быть называемо, – тихо звучит в голове Евгения. – Но я знаю, чего ты опасаешься. Не бойся, я тоже чту всемогущего Бога. Только мир устроен сложнее, чем ты думаешь. А теперь до свидания.

Женщина поднимает руку и словно отступает. Миг – и остаётся только застывшая снежная круговерть. Лишь голубое сияние медлит, но вскоре гаснет. Варламов моргает и отворачивается.

– Пошли, – говорит он хрипло.

Преодолевать сопротивление воздуха трудно, снежинки обжигают лицо. Варламов прикидывает, что скорость его перемещения относительно окружающего мира составляет, наверное, сотню-другую километров в час. Кто же обладает такой мощью, что в силах останавливать время?

Вдруг двигаться становится легче, давление на щёки ослабевает, и Варламов снова видит, как порхают снежинки.

Он оборачивается.

Увиденное навсегда останется в его памяти. Застывшие снежные вихри, словно нарисованные белой краской на фоне тёмно-зелёных елей. Серая туша вертолёта, нацелившаяся ракетами из-под коротких крыльев – но с беспомощно открытым нутром. Лица солдат, так и замерших на скамейках как изваяния…

«Если бы они знали, что такое истинная мощь и слава», – вспоминает он слова женщины.

А затем поворачивается и бежит к своему автомобилю.