В землях Заката

Они пришли раньше, чем он ожидал. Но смерть своенравная гостья – всегда приходит раньше, чем её ждут. Внизу зазвонил телефон, а когда Сирин спустился, они уже стояли в гостиной, электронный замок не помеха.

– Надо же, – пробормотал он, останавливаясь на лестнице. – Какие вежливые. Нет бы наоборот: сначала укокошили, а потом позвонили.

– Мы ценим твоё чувство юмора, – Голос прозвучал холодно и почти без акцента; было непонятно, кто из троих говорит. – Кажется, у вас его называют юмором висельника?

– Верно, – согласился Сирин. – Раз уж вы мои палачи, то как насчёт последнего желания осуждённого?

Центральная фигура как будто сдвинулась с места. Бесформенное одеяние, странно неразличимое на фоне стен, не позволяло сказать точно.

– Люди, гонимые желанием, бегают вокруг как перепуганные заяцы, – произнесла она. – Связанные путами и узами, они снова и снова возвращаются к страданию. [4]

Сирин попятился.

– Я не заяц, – хрипло сказал он. – И не бегу от вас. А вы просто убийцы, хотя и корчите из себя буддистских монахов. Я ничего не знаю, зачем меня убивать?

– Ты знаешь, что мы ищем? Откуда? – Теперь левая фигура неуловимо изменила положение. – Уже это достаточная причина, чтобы убить тебя. А потом и твоего спутника.

– Он тут ни при чём! – Какая жалость, что пистолет остался в полиции! Хоть бы одну тварь захватил с собой.

– Оставь пустые мысли, – третья фигура двинулась с места. – Как увядший лист, ты теперь, и посланцы Ямы пришли за тобой. И ты стоишь у порога смерти, и у тебя нет даже запаса на дорогу. [5]

– Ритуальная фраза? – Сирин нашёл силы, чтобы рассмеяться, пускай и хрипло. – А вам не приходило в голову, что вы сами рабы? Рабы своих хозяев и рабы формальностей? А вот я свободен!

– Свободен лишь тот, кто победил желание существовать… – Центральная фигура устремилась вперёд, и кулак Сирина взметнулся, но угодил в пустоту.

Почему-то было не больно: словно во сне, он ощущал град ударов, и словно во сне замедленно пытался уйти и бил в ответ. Пару раз даже попал. Смутно удивлялся, что всё ещё жив – наверное, с ним просто забавлялись. Если бы тот футляр, показал этим недоделанным призракам кузькину мать! Но отныне у него другой хозяин…

Что-то скользнуло по горлу. Он ещё отбивался, но двигать руками становилось всё тяжелее, рубашка почему-то намокла, по груди текло. Пол мягко ушёл из-под ног. Словно из темнеющего коридора он услышал:

– Теперь ты свободен от желаний, свободен от страстей. Неужели ты вернёшься к страданию?..