В землях Заката

Варламов пришёл в себя от равномерного шума и не сразу понял, что плещет вода о камни причала. Он привык к этому звуку, так плескались волны о валуны северных озёр – неутомимо и безразлично. И такое же безразличие ко всему на свете Варламов испытывал сейчас. Он вытер глаза ладонью, встал и пошёл к машине.

Джанет не было: наверное, бродила где-нибудь. Ну и пусть, век бы её не видел. Варламов сел в машину и стал смотреть на тёмные глазницы окон.

Время шло, Джанет не появлялась. Варламов стал испытывать беспокойство: как-никак он мужчина и отвечает за девушку, пусть и порядочную стерву. Жаль, что до сих пор не купил телефона, хотя вряд ли тут есть связь. Варламов вышел из машины, сунул двустволку под мышку и направился к пакгаузу, путь в другом направлении преграждала стена. По сторонам глядел уже внимательнее. Завернул за угол.

Никого.

Варламов почувствовал холодок в груди, пальцы стиснули ствол ружья. Куда могла подеваться Джанет? Неужели решила погулять? Не лучшее место для прогулок.

Рысцой пробежал вдоль стены до другого угла – и за ним пустота.

Только спокойно! Не бегать взад и вперёд. Скорее всего, Джанет пошла вдоль озера. Разве только завернула в одну из улиц, но что там делать?

Варламов взвёл тугие курки и быстро зашагал к угрюмому кирпичному зданию, за ним берег пропадал из виду. Жаль, что нет пистолета Болдуина, в двустволке всего два заряда. Хотя картечь на близком расстоянии надёжнее.

Вряд ли Джанет убежала от волков, она бы закричала. И самого Варламова сожрали бы, пока сидел в расстройстве на берегу.

Он достиг угла, миновал просевший на обе оси грузовик и сразу увидел две фигурки вдали.

Одна повыше – Джанет.

А рядом фигурка поменьше!

Варламов закусил губу. Двустволка хороша на близком расстоянии, но если у похитителя автоматическое оружие, шансы неравны. Всё же Евгений поспешил вперёд, придерживаясь захламлённого тротуара, чтобы в случае чего нырнуть за брошеннуую машину. Озеро равнодушно плескалось справа.

Вскоре Варламов приблизился на дистанцию прицельного огня. Конечно, стрелять не стоило, чтобы не задеть Джанет. Да и следовало ли вообще?

Варламов глубоко вдохнул. Он разогрелся от быстрой ходьбы, но теперь снова ощутил озноб. Издали казалось, что рядом с Джанет ковыляет девочка-подросток, едва девушке по плечо, но теперь Варламов понял, что это взрослая женщина, хотя низкого роста. В нарядном платье, странно лёгком для осеннего дня. Оружия не видно, а женщина худая – ткни пальцем и повалится.

Уолд тоже выглядел как обыкновенный бомж…

Варламов сошёл с тротуара, уже не заботясь, что могут услышать. Укороченную двустволку держал так, что приклад касался бедра – можно быстро упереть и выстрелить. Отец много чему научил на лесных привалах.

Женщина застыла, а потом обернулась. Синхронно с нею повернулась Джанет. Варламов сглотнул: её лицо было спокойно, но глаза смотрели невидяще.

– А, вот, наконец, и молодой человек пожаловал.

Голос женщины звучал добродушно, но улыбка была ехидной. И лицо – маленькое, с заострённым носом и водянистыми глазами – добрым не выглядело. Однако каштановые волосы были аккуратно завиты, и на ведьму женщина не походила.

– Меня зовут Юджин, – принуждённо представился Варламов. – Почему вы забрали мою девушку?

– Забрала? – женщина удивлённо повернулась к Джанет. – Ты плакала, тебе было плохо, и я тебе утешила. Но разве заставляла идти, моё золотко? Скажи ему.

Почему-то от звука её голоса у Варламова пробежали мурашки по спине.

Джанет лучезарно улыбнулась:

– Я прогуляюсь с Ренатой до её дома, Юджин. Она прекрасная женщина, но одинока и скучает. У нас ещё много времени.

– Ты никуда не пойдёшь! – заявил Варламов, едва не стуча зубами. – Ехать далеко, дядя будет беспокоиться.

Джанет улыбалась, будто ничего не слышала, а Рената вскинула подбородок. Словно девочка, надевшая нарядное мамино платье, но лисье личико сморщилось от злости, а глаза потемнели.

– Не указывайте, мистер! Довели девочку до слёз и ещё командуете…

Что-то было в её голосе и взгляде… Власть, безмерная тяжесть, цепенящий холод… Варламов почувствовал, как всё реже трепыхается в груди сердце. В глазах потемнело, не было сил поднять ружьё. У женщины и в самом деле был дар, хотя и иной, чем у Уолда…

И город, и озеро куда-то исчезли. Словно тёмная пелена опустилась перед глазами. У Варламова возникло ощущение падения в бездну. Ощущение было столь сильным, что внутри всё сжалось и заледенело. Он падал стремглав: остановилось время, не стало света, и лишь смутно Варламов различал в этой пропасти бледную полосу, за которой – он с ужасом чувствовал это, – его ожидало полное небытие. Показалось, будто некто в чёрном поднимает белый шлагбаум на пути во тьму.

Но на пути в тёмный колодец его догоняли слова, или лишь эхо слов:

«У тебя светлое пламя… только сейчас красноватое… от страха».

И следом:

«Мы одной крови… ты и я».

Мысли продолжали течь, хотя замедлились. Неужели он пропал, и сейчас эта женщина уведёт Джанет? Но Джанет не хочет идти! Просто её воля сломлена. Пусть она была жестока к нему, но ей хочется жить и быть счастливой…

Варламов напряг волю. Он словно сбрасывал с плеч непомерный груз. Словно пробивался к отдалённому мерцанию сквозь тёмный лёд… Наконец с неимоверным усилием вынырнул. Снова увидел мертвенно-синюю воду и холодный свет, но это был свет его мира. Перед ним стояла низкая скособоченная женщина – красивое платье свисало с худых плеч, а в блёклых голубых глазах был страх.

– Ты ведьма, – хрипло сказал Варламов. – Я тебя застрелю.

– Ты её любишь! – с ненавистью выговорила женщина. – Только любовь может противостоять моей силе. А вот меня никто не любил. И ты меня не суди. Ты здесь чужой.

Способность чувствовать понемногу возвращалась к Варламову.

– Откуда ты знаешь? – удивился он.

– Ты сам сказал, что я ведьма. Видишь, я не боюсь холода и могу отправлять души в ад. С тобой вот не получилось. Зачем ты обидел девушку?

– Это она обидела меня, – пробормотал Варламов.

– Ты дурак! – На лице Ренаты (наконец-то он вспомнил имя) появилась ехидная улыбка. – Ей надо было уйти со мной. Она спасёт твою жизнь трижды. А ты предашь её!

– Постой, – ошеломлённо сказал Варламов. – Ты видишь будущее? Нам предсказала одна женщина…

– Её мать? – Рената кивнула на безучастную Джанет. – У неё было мало силы. Она не получила дара и видела смутно.

– Ты говоришь, как Уолд. – Варламов снова почувствовал озноб.

– Ты знаешь Уолда? – прищурилась Рената. – Вот в ком много силы, но он не пользуется ею, дуралей.

Её лицо чуть разгладилось, на губах возникла мечтательная улыбка, а в глазах плеснулась синева.

– Любовь… – протянула она. – Старое слово, холодное слово, печальное слово. Не я первая так говорю.

Со странным выражением поглядела на Джанет:

– Она будет любить тебя всю жизнь, и ждать даже потом.

– А я? – глупо спросил Варламов.

– Ты? Я сказала, что ты предашь её, – сухо сообщила Рената. – Потом будешь жить долго и умрёшь богатым. Хотя… – её губы искривились, – может случиться и так, что переживёшь её всего на семь дней. Если повезёт, конечно. Зато она получит в дар мощь Владык. Она, а не ты!

Варламов растерянно смотрел на хрупкую женщину, потом отвёл глаза. Грязная набережная, заброшенные здания, пустые небоскрёбы…

Он в чужой стране, в Лимбе!

– Я не понимаю тебя, – сказал устало. – Что ты сделала с Джанет?

– Она спит, – пожала плечами Рената. Ключицы выпирали из-под платья, и Варламов подумал, что она недоедает. – Скоро проснётся. Ничего не будет помнить, и ничего ей не говори… Когда-нибудь ты поймёшь. Уж не знаю, повезло тебе или нет.

Она повернулась и пошла прочь.

Кем она была, когда грозная сила пролилась на Землю, одним неся смерть, а другим жуткие дары – девочкой или уже зрелой женщиной?.. Наверное, она несчастна, и её можно понять. В заброшенных универмагах можно отыскать красивые платья, но от одиночества не избавишься. Даже Уолд как будто обрадовался спутнику в ночном лесу. Вот и эта ухватилась за Джанет…

У Варламова заболела голова, он поискал взглядом и сел на причальную тумбу.

А Рената, не пройдя и десятка метров, вдруг стала, обернулась и вытянула голову на тонкой шее. Словно лиса принюхивалась.

– Надо же, – хрипловато сказала она. – Я чую жалость. Это не любовь, но тоже редкость в нынешнем мире. Я часто ходила по следу, но это всегда был душный запах страха и ненависти, или острый запах отчаяния. Я благодарна. Позови Ренату, когда тебе будет плохо.

Она шагнула за груду контейнеров и скрылась.

Варламов посмотрел на Джанет: та стояла, безразлично глядя на небоскрёбы. Он закрыл глаза, чтобы прийти в себя. Наверное, просидел так долго.

…И вдруг ощутил губы, волосы и слёзы на лице – это Джанет целовала и тормошила его. Он открыл глаза и увидел её заплаканное лицо. Джанет отодвинулась, продолжая держать Варламова за плечи.

– Что с тобой, Юджин? Ты едва не свалился в воду.

– Да, – подтвердил Варламов непослушными губами. – Едва не свалился. Спасибо тебе, Джанет.

– Прости меня за глупость, что я сказала! Я сама не знаю, что на меня нашло. Ты ни в чём не виноват. Это всё безумие и гордыня того поколения. Зачем и я умножаю зло? Прости меня, Юджин.

– Да, – сказал Варламов.

Он привлёк к себе Джанет, и ему стало удивительно хорошо от тепла её тела. Наконец-то он осмелился это сказать:

– Я люблю тебя, Джанет. Что бы ты ни сказала, я буду любить тебя. Даже если этот мир снова рухнет в пропасть, я всё равно буду любить тебя.

– О Господи! – Джанет отодвинулась.

Наверное, проглянуло солнце, потому что на озеро упал свет. На несколько секунд оно превратилось в чашу синего огня под сумрачным небом. И по контрасту с этим жутковатым пламенем в глазах Джанет загорелся другой свет – ласковый и зелёный, словно проблеск весны в клонящемся к зиме мире.

Она снова приблизила лицо к Варламову. Всколыхнулись волосы, укрывая от него негостеприимную синеву. Цвет глаз вновь изменился – теперь это была не нежная зелень весны, а тёмная зелень пышного лета.

– И я люблю тебя, Юджин, – прошептала она. – Как я старалась этого не допустить! Сколько раз говорила себе, что не должна ничего забывать. Но я ошибалась. У меня внутри всё перевернулось, когда увидела тебя плачущим на этом берегу. И я не хочу ни о чём вспоминать. Я люблю тебя, Юджин.

На этот раз они целовались долго. И далеко отступил от Варламова этот невесёлый мир. Он чувствовал только губы Джанет – неумелые, но слаще всего, что пробовал в жизни; ощущал только ласковые пальцы, гладящие его щёки; слышал только биение её сердца. Они с трудом оторвались друг от друга.

– Пора ехать обратно, – запинаясь, сказала Джанет. Оглянулась и добавила: – Это надо же, как далеко мы забрели.

Варламов не ответил. Ему показалось, что увидел вдали маленькую фигурку, словно девочка вышла прогуляться в тени заброшенных зданий.