В зеркалах

— Господи, — продолжал Фарли, — раскинь свой Божественный покров над этим маленьким теснимым отрядом христиан. Поддержи нас пред ликом Тьмы, окружающей нас. Ибо мы знаем, что за гранью нашего кружочка света в ночном мраке грохочет черный и порочный мир крамолы и подрывной деятельности, который ежеминутно угрожает нашему исполненному невинности и душевного здравия образу жизни. Дай нам силу, Господи, в нашей невинности и душевном здравии сразить мерзость, коия ежеминутно поднимается из-под наших ног, пока мы следуем по стезе добродетели. Огради нас от заразы, пропитавшей наши газеты и журналы, наши библиотеки и так называемые учебные заведения и под маской простого легкомыслия проникающей в наши развлечения. Сохрани нас такими, каковы мы есть, — простыми праведными людьми, не смущенными хитрыми улещиваниями вездесущего антихриста. Благослови нашу невинность, Господи, дозволь ей вознестись к небесам сладостным ароматом благоговения пред Тобой. Оборони и вооружи нас против черных сил черноты, кои денно и нощно чернят наш чистый путь своей черной угрозой. Аминь!

Могучий вопль заполнил воздух. Его прорезали отдельные выкрики. Люди за столиками на поле, сидевшие, благочестиво склонив голову, пока Фарли возносил свою молитву, явственно задрожали.

— Аминь! — снова проорал Фарли.

Несколько женщин испустили пронзительный визг; охранники из агентства тревожно посматривали на трибуны.

— Аминь! Аминь! — вопила толпа.

Когда Фарли склонил голову, дабы сладостный фимиам вознесся к небесам, мужской голос, механически усиленный, проревел:

— Соединенные Штаты — республика белых… Долой черномазую демократию!

Толпа подхватила с удивлением и восторгом. Фарли поднял голову, простер руки и благословил их.

Бингемоновский мистер Алфьери вошел в шатер — вид у него был мрачный.

— Мегафон, — угрюмо сказал он. — Безотказная штука.

В распоряжении Фарли на эстраде было мгновение тишины. Затем исступленный женский голос, также механически усиленный, медленно произнес:

— Кастрация за сек-су-аль-ные преступления.

Мистер Алфьери повернулся к ближайшему охраннику:

— Скажи ребятам, чтобы занялись этими мегафонами.

Охранник вышел, а мистер Алфьери встал рядом с Рейнхартом.

— Кого это вы привели, мистер Рейнхарт? — спросил он.

— О, это мои приятели, — сказал Рейнхарт. — Они хорошие.

— Очень может быть, — сказал Алфьери, — но что-то больно похожи на битников. Людям наверху не очень нравится, как они выглядят.

Ирвинг закрыл глаза и грустно покачал головой.

— Они совсем не такие, как выглядят, — сказал Рейнхарт. — Они полная противоположность тому, что можно подумать, глядя на их внешность.

— Не знаю, — сказал Алфьери. — Некоторых людей наверху их внешность ввела в заблуждение.

Фарли дирижировал дружным пением «Скалы Сиона», но тут с самых верхних рядов донеслись сердитые крики. Затем послышался треск ломающегося дерева.

— Ого! — сказал мистер Алфьери. — По-видимому, повреждение имущества. — Он сделал шаг к выходу, но остановился и спросил: — Кто-нибудь из вас, ребята, видел мистера Бингемона?

— Он только что был здесь, — сказал Ирвинг.

Мистер Алфьери пожал плечами и ушел.

Когда гимн был допет, дама с мегафоном тотчас воспользовалась благоговейной паузой.

— Немедленная кастрация за сексуальные преступления! — воззвала она.

Толпа снова начала одобрительно хохотать и вопить.

К ним сзади подошел Кинг Уолью и выглянул через их плечи.

— Кто-нибудь из вас, ребята, повинен в сексуальных преступлениях? — спросил он. — А где ваш хозяин?

— Только что был тут, — сказал Ирвинг. — Я не знаю, куда он ушел.

На эстраде Фарли ждал, пока спадут звуковые волны.

— Возлюбленные! — сказал он наконец. — Сегодня нам предстоит побеседовать о множестве злых сил, одолевающих нашу страну, а также о божественно ниспосланных средствах против них. Так давайте же займемся каждым вопросом в надлежащее время и в указанный черед.

Он сделал знак оркестру.

— Друзья! «Старый крест»! [110]— с вашего позволения.

Рейнхарт оглянулся и увидел, что позади него стоит ковбой. На ковбое были белая рубашка из какой-то блестящей материи с черной вышивкой на плечах, белая стетсоновская шляпа с загнутыми полями и черные брюки в желтую полоску. Его талию стягивал пояс с серебряным набором и двумя «кольтами» с перламутровыми рукоятками. Заметив взгляд Рейнхарта, он быстро повернулся на одной ноге, выхватил револьверы и крикнул: «Пу-у!»

Затем ловко убрал их в кобуры, изящно закурил сигарету и бросил спичку в банку с кофе. Рейнхарт почувствовал, что перед ним виртуоз.

— Я пошел в туалет, — сказал Ирвинг, едва не задев ковбоя плечом.

— Здрасте, — сказал Рейнхарт.

— Здрасте, — сказал ковбой. — Пожалуй, мне не стоило бы тренироваться под духовное пение. Извиняюсь.

— Не важно! — сказал Рейнхарт. — Я все равно думал о другом. Вы тут с Кингом Уолью?

— Если бы! — ответил парень, розовея. — Говорят, победителя снимут с Кингом и, может, отправят в Голливуд.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Рейнхарт.

— Я, можно сказать, стрелок.

— Это заметно.

— Я специализируюсь на быстроте. Кто раньше выхватит и выстрелит. Профессионал.

— А! Где же ваш соперник?