В зеркале голубого Дуная

По Марияхильферштрассе бредет понурый человеке рюкзаком за плечами. У каждого мусорного ящичка, привешенного к металлическому столбу, он останавливается и деловито выгребает объедки и окурки.

Люди, попавшие в тяжелое положение недавно, еще стыдятся этого занятия. Некоторые делают вид, что ищут объедки для собаки или кошки. Достав что-то из мусорницы, человек посвистывает, подзывая несуществующую собаку, а потом незаметно скрывается в темном переулке и там закусывает. Другой, разыскав кусок черствого хлеба, бросает несколько крошек голубям, а затем, улучив момент, быстро прячет корку в карман.

«Чистая» публика старается не замечать этих несчастных людей. Но бывают случаи, когда делать равнодушно-благопристойный вид уже нельзя.

Однажды в самом центре Вены, среди блеска гастрономических магазинов и ресторанов, на виду у толпы добропорядочных католиков умер с голоду безработный. Об этом случае писали венские газеты. Правда, некоторые репортеры, дабы смягчить впечатление и успокоить общественную совесть, уверяли, что еще до го-одной смерти наступила смерть от холода — бедняк замерз.

Человеку, незнакомому с безработицей, трудно себе представить до конца мучительное состояние отца семейства, не имеющего работы. Изо дня в день тратит он время и силы на то, чтобы найти хоть какой-нибудь заработок. Он согласен на любую работу, на любую оплату его труда. После изнурительного дня подавленный горем человек возвращается в нетопленную, голую квартиру. Здесь его ожидает самое страшное: просящие глаза голодных детишек…

Желая как-то объяснить хроническую безработицу, некоторые австрийские политики заявляют, что среди постоянных безработных большинство таких, кто «хочет, но не может работать».

Ответом на такое объяснение могут быть объявления о наборе рабочей силы, появляющиеся иногда на заводских воротах: «Принимаются рабочие такой-то специальности, не старше сорока пяти лет». Разве человек сорока пяти лет не может работать? Или, может быть, ввиду «столь преклонного возраста» ему не нужно есть и содержать семью?

Литейщик Франц К., с которым я познакомился в Линце, тридцать лет простоял у домны. От тяжелой работы у него заболели ноги. Франца уволили. Другой работы на заводе, где он оставил свою силу, для него не нашлось. Все попытки найти работу в иных местах для пятидесятилетнего человека заранее были обречены на неудачу. Пенсии Франц еще не заработал. В армии безработных появился новый солдат. Министерство социального обеспечения взяло на заметку нового кандидата на получение нотштандунтерштютце.

Безработными становятся, конечно, не только старые и больные люди, которые «хотят, но не могут работать». В Австрии, например, есть целый ряд специальностей только для девушек и молодых женщин: официантки, секретари, продавщицы, прислуга отелей, артистки. Женщине в тридцать пять лет получить одно из этих мест можно только в виде редкого исключения или благодаря особым связям[103].

Довольно часто молодые люди, оканчивающие университет, не находят себе применения как специалисты и поступают продавцами, торговыми агентами, кельнерами, подсобными рабочими.

Молодой врач, например, не может сразу получить практику. Три года он работает в больнице: днем на правах практиканта при лечащем враче (без оплаты) и ночью в качестве санитара (за мизерную плату). Если у молодого медика хватает терпения и обстоятельства складываются для него счастливо, его зачисляют в штат или он будет иметь право начать частную практику. Но и эта долгожданная возможность стать врачом с частной практикой, как правило, не оправдывает сладких надежд. В конце концов молодой специалист устраивается провизором в аптеке или даже агентом по распространению кремов и мазей.

Немало случаев, когда молодые, одаренные люди из-за шаткого положения ученых-специалистов бросают учебу и закрепляются на более надежном месте.

Я знал студента, который был известен у себя в Высшей технической школе большими способностями к математике. Получив извещение из Клагенфурта[104] о смерти тетки, завещавшей ему небольшую пекарню, молодой человек, несмотря на советы и уговоры профессоров, покинул Вену, забросил занятия и стал мелким хозяйчиком. Говорят, что, приехав в Клагенфурт, он пошутил: «Мои способности к математике пригодятся при подсчете кренделей и булочек».

Дворников в Австрии нет. В некоторых парках и на бульварах зимой и летом стоят столбики с дощечками, на которых написано: «При гололедице вы ступаете на дорожки парка на свой страх и риск».

Если вдруг выпадает обильный снег, что в Австрии бывает не каждый год, и держится мороз, то улицы долго остаются неубранными. Расчищаются только трамвайные пути и тротуары. Однако после сильного снегопада, когда скопление снега затрудняет движение транспорта и пешеходов, городской магистрат бывает вынужден отпускать специальные суммы на уборку снега и объявляет о наборе авральных команд[105].