В зеркале голубого Дуная

Если пивной король Манфред Маутнер-Маркхоф держится всегда на виду, то семья банкиров Шеллер, как раз, напротив, любит орудовать в тени. Для этого есть свои причины. Глава семьи Филипп Шеллер служил Гитлеру и после войны оказался перед судом. Но какой может быть суд, когда речь идет о столь почтенной особе? Было вынесено решение, согласно которому время, потраченное на следствие, засчитывалось в срок наказания, и Филипп Шеллер вышел из зала суда свободным и богатым, как прежде.

Затем некоторые из заводов Шеллер — Блекманн были национализированы. Да, да, национализированы! Но за каждую стошиллинговую акцию Шеллер получил в виде компенсации 363 шиллинга. Кроме того, он посадил в наблюдательный совет «национализированного» предприятия своего директора Фитцингера.

Семья Шеллеров — финансовая держава, контролирующая многочисленные промышленные и торговые предприятия. Шеллеры связаны и с крупнейшими национализированными предприятиями, которые возможно приносят доходов не меньше, чем их собственные. Больше двадцати голосов имели Шеллеры в Совете австрийского национального банка. Повсюду сидят их директора, наблюдатели и представители. Сам «спрут» в тени, чтобы не было видно зловещего изломанного креста на его спине, но во все стороны вытянуты загребающие, жадно сосущие щупальца.

* * *

Торговый концерн «Юлиус Майнл» имеет по всей Австрии более трехсот пятидесяти отделений. Его фешенебельные магазины торгуют на центральных улицах больших городов, его лавки и ларьки разбросаны по городским окраинам. Этикетки «Юлиус Майнл» мелькают в кинорекламе, в газетах, на афишах, в автобусе — повсюду. Концерн процветает.

«Юлиусу Майнлу третьему, — писала в начале 1963 гола «Фольксштимме», — в эти дни оказывают большие почести: ему исполнилось шестьдесят, он хозяин концерна и владелец двухсот восьмидесяти миллионов шиллингов. Последние опубликованные данные подтверждают годовой доход в пять миллионов шиллингов. Юлиус третий юбиляр, которого газеты поздравляют как энергичного практика, унаследовавшего тридцать лет назад отцовские владения и успешно продолжающего фамильную традицию.

Тридцать лет назад, когда Юлиус третий принимал наследство, на его кондитерскую фабрику поступила подсобной работницей одна девушка Мария К. Как и Юлиус третий, Мария связана с концерном в течение тридцати лет. Она работает укладчицей: изо дня в день одни и те же движения в течение тридцати лет.

Юлиус третий вступает в седьмой десяток здоровым и бодрым. Работница фабрики Мария К. вступает в свой шестой совсем не так счастливо. Последние четыре года она часто болела. Врачи, которые ее осматривали, пришли к выводу, что у нее профессиональная болезнь, появившаяся в результате автоматически повторяемых движений.

В то время как в доме Майнла готовились к большому празднику, кто-то в дирекции концерна писал письмо Марии. Но это было не поздравительное письмо. Коротко сообщалось, что фирма, к сожалению, вынуждена на основании параграфа 82 ее уволить, поскольку Мария К. больна уже четыре с половиной недели. Таков закон: если рабочий болен двадцать восемь дней, то его можно безо всякого уволить, как если бы он украл чего-нибудь, дал пощечину хозяину или причинил ущерб предприятию.

Работнице Марии К. до пенсионного рубежа оставалось еще два с половиной года. Но сейчас она — после тридцати лет работы на Майнла — теряет право на пенсию концерна.

Если у человека в сейфе двести восемьдесят миллионов шиллингов, то он должен на всем экономить…

* * *

Можно было бы рассказать много интересного про торговый концерн «Братьев Кунц», конкурирующий с концерном «Юлиус Майнл», про крупнейшего землевладельца и лесопромышленника Майер-Мельнхофа, из угодий которого можно было бы накроить пятнадцать тысяч крестьянских наделов, про господ Ромберга, Ганаля, Хеммерле — хозяев почти всех текстильных фабрик Западной Австрии. Однако история обогащения этих господ и их роль в государстве обычны для буржуазного строя. Важнее отметить другое, для Австрии довольно новое явление.

Умер некто Иозеф Иохам. Перечисление почетных и прибыльных директорских постов Иохама занимало в официальном регистре больше страницы, набранной мелким шрифтом. Он был директором банковского объединения Кредитанштальт, президентом Союза австрийских банков и банкиров, председателем Совета австрийского национального банка, президентом венской биржи и еще десятков финансовых и промышленных учреждений.

Характерно то, что Иохам чувствовал себя одинаково хорошо, как в частных, так и в национализированных учреждениях. Он был как бы человеком с двумя карманами. Причем, пользуясь для вложений государственным карманом, Иохам перекладывал прибыли в карман частных собственников.

О доходах Иохама ходили легенды, однако мало кому была известна подлинная роль этого человека в государстве. Но вот он умер.

Только тогда по министерским почестям покойнику, по огромным некрологам в газетах рядовые австрийцы смогли составить себе примерное представление о власти и роли этого человека.

* * *