В ЗИН-АЗШАРИ

— Сумеречный Культ есть Вершина мироздания и существования в нем. Ничто не вечно, кроме смерти. Смерть приносит очищение от мирского. Отказаться от страха перед лицом смерти — первая обязанность каждого, кто примкнет к Культу, — говорил заученные наизусть трактаты юноша.

— Готов ли ты пройти очищение?

— Да.

— Я не верю тебе, — отвечала маска. — Ты еще слишком занят мирским, слишком вовлечен в эту жизнь. Еще что-то держит тебя за это бренное существование. И если это продлится слишком долго, я откажусь от тебя и не приму тебя в свои ученики. Отрекись от мелочей, которые, как тебе кажется, ценны для тебя и несут смысл.

— Что есть Культ? — вновь спрашивала его маска через несколько дней.

— Культ есть Вершина мироздания. Культ — это Истина, а Истина — это смерть. Только смерть правдива, только смерть очищает.

Маска долго хранила молчание, но потом тяжело сказала:

— И все же ты не готов еще. Твои речи стали красноречивыми, но не этим ты должен убедить меня. Ты смотришь на Культ с высока, ты смеешься над всеми нами, верными последователями конца света.

И днем юноша, теперь облаченный в такой же фиолетовый, бесформенный балахон, бегал по поручениям маски, как и десятки других, читал ночами трактаты Культа и с каждым днем, каждой вечерней беседой забывал истинную цель прибытия в каменную крепость, ради которой когда-то перепрыгивал через горы. Его мысли перевернулись с ног на голову. Загадочная маска взяла его на живца, на молодость и горячность, доказывая, что он не способен и не готов, поджигая его любопытство и желание выслужиться. И он с головой кинулся в этот омут, с оговоркой для самого себя: «Я ничего не забыл. Я знаю свое предназначение, просто это так интересно — доказать этому человеку, что я истинный последователь Культа. Возможно, это откроет мне новые пути в моем жизненном предначертании. И потом, я всегда успею сделать то, что предначертано мне судьбой. И если эта судьба подвернула мне этого господина в маске, значит, так и должно быть. Значит, я должен делать то, о чем он просит меня».

— Что есть Культ? — снова спрашивала его маска.

— Сумеречный Культ есть жизнь моя. Служение Культу — возможность привнести в мое бренное существование смысл. Цель Культа — смерть, и смерть есть высшая для меня похвала, которой я недостоин. Только верные и истинные последователи Культа могут нести Смерть и дарить ее другим, и эта честь омывается собственной кровью.

Господин вскочил на ноги. Юноша, склонив голову, стоял перед ним на коленях, и глаза его горели огнем безумного фанатика. Неужели он полностью поверил в учение Культа? Господин вытащил из ножен кинжал.

— Служители Культа могут нести смерть, ибо это высшее благо, — заговорил он, — и убивать каждого, кто достоин ее. Верно?

— Да, господин, — шептал юноша.

— И убивать тех, — холодный клинок коснулся шеи юноши, — кто притворяется последователем Культа, но таковым не является. Кто идет на поводу собственных желаний, и проповедует идеи Культа ради собственной выгоды. Верно?

— Да.

— Достоин ли ты принять высшее из благ этого мира из моих рук?

— Нет. Мои мысли нечисты, мои действия не направлены только во благо Культа, я ищу своей выгоды. Если вы даруете мне очищение от мирского, я приму это с большой благодарностью, но прошу, дайте мне время, чтобы очиститься и отказаться от всего, что связывает меня с миром.

— Ты действительно готов отказаться от своего предначертания ради служения Культу?

— Да, — чуть помедлив, ответил юноша.

И кулаки маски, облаченные в кожаные перчатки, сжались; кинжал взметнулся вверх. За доли секунды юноша осознал, что не испытывает страха и действительно ждет свой смерти, как освобождения и чуда, но кинжал со звоном отлетел к стене. Фигура в темном плаще тяжело опустилась обратно в кресло, закрыв лицо в маске руками. Казалось, он даже качал головой.

— Господин…

Жестом маска велела ему остановиться.

— Прошу вас… Я достоин.

— О, идиот! — вскричала маска. — Тарион! Какой же ты идиот!

Плотная магическая маска полетела на пол. Юноша, которого действительно звали Тарион, готов был провалиться от стыда сквозь землю. Аспект времени, Ноздорму Вневременный смотрел на него пылающими гневом бронзовыми глазами.

— Вот для чего ты сбежал! «Вершить предначертанное», — повторил Вневременный когда-то сказанное юношей. — Тебе казалось, ты уже все умеешь. Но одного умения перемещаться во времени не достаточно для пророчества, Тарион. Я говорил, что кровь твоя пропитана жестокостью, и тебе нужно многое узнать, чтобы научиться сдерживать это. Ты жесток и безумен, как и твой отец. Я знал это, но твоя одержимость убивать и умирать самому только подтвердила мои худшие опасения.

— Магна Эгвин говорила то же самое, — понуро ответил Тарион.

— С кем еще ты разговаривал, пока пребывал в этом мире? — железным тоном спросил Ноздорму.

Тарион поднял свои глаза, ставшие небесно-голубого цвета.

Высокий, с рельефными руками и большими, крепкими ладонями, его учитель также не сводил с него мудрого взора. Его бронзовые кудри выбились из-под темного капюшона.