В зоне риска. Интервью 2014-2020

Почему ничего не меняется? Великий Лев Толстой не мог молчать, а его внучатый потомок не может ответить нам, писателям, по существу…

Беседовала Дарья Ефремова

Газета «Культура», октябрь 2019 г.

«Писатель – это не тот, кто пишет, а тот, кого читают»

12 ноября писателю Юрию Полякову исполняется 65 лет. Этот день он отметит в компании друзей и коллег в Театре сатиры, где финиширует фестиваль современной русской драмы «Смотрины». 10 спектаклей по пьесам Юрия Полякова привезли в Москву театры из разных городов страны. А в издательстве АСТ выходит сборник Михаила Голубкова и слушателей его семинара на филфаке МГУ о творчестве писателя.

– На самом деле мой день рождения 13-го ноября, но мама дала три рубля в роддоме, чтобы сына записали днём раньше: была суеверна, хоть и молодой коммунист.

– Юрий Михайлович, давайте поговорим о детстве, какие книги вас сформировали, кто на вас повлиял из писателей и литературных героев?

– Советская эпоха была очень книжной, но с некоторой особенностью: все читали примерно одни и те же книги. Плохо это или хорошо? Я думаю, скорее, хорошо. Да, особого разнообразия у нас не было. Но зато в Советском Союзе, скажем, для переводов и изданий выбиралась лучшая зарубежная классика. Марк Твен и Джек Лондон, Редьярд Киплинг и Оскар Уайльд – это действительно великолепная литература. Переводы были тоже очень хорошие. Ну и, разумеется, наша русская классика. То есть нам предлагали великую мировую литературу в её лучших образцах. Да, увы-увы, «Любовника леди Чаттерлей» в десятом классе по-русски я прочитать не мог, но и в Англии этот роман довольно долго был под запретом.

– У вас были хорошие учителя в школе?

– У меня была очень хорошая учительница литературы Ирина Анатольевна Осокина. Умная, образованная, тонкая и остроумная женщина, она происходила из семьи дореволюционных интеллигентов, принявших советскую власть, работавших на неё и, как водится, пострадавших от неё в 1930-е годы. Её отец служил в Генштабе и был «вычищен» оттуда, когда Ягода и Гамарник с ведома Тухачевского затеяли операцию «Весна» по искоренению царских кадровых офицеров, которых очень много оставалось в Красной Армии конца 20-х – начала 30-х годов. Она помогала мне выбирать то, что следует читать. Ко всему происходившему в стране Ирина Анатольевна относилась с иронией, даже с сарказмом, правда, никогда не переходившим в презрение. Я бы назвал её взгляды ироническим патриотизмом. Это вообще такая родовая особенность русской интеллигенции – посмеиваться над государством, критиковать и даже недолюбливать и в то же время честно ему служить. У либералов всё наоборот: лизать до самозабвения, а потом – изменять в мановение ока.

– И она вас сразу выделила среди других учеников?

– Она мне объясняла так: я читаю изложения учеников, и они все написаны как под копирку. И вдруг появляется работа, где ребёнок пытается что-то с чем-то сравнивать, сделать какие-то свои умозаключения. Естественно, учитель, тем более словесник, такого ученика сразу выделит. Она помогла мне выбрать вуз. Сначала я хотел стать архитектором, хотя к рисованию имел обычные способности, не талант. Она меня убедила, что надо получить филологическое образование, оно мне в любом случае пригодится. Я выбрал педагогический институт, в университет не пошёл, Ирина Анатольевна отговорила: «Юра, туда сложно поступить, конкурс очень большой, связей у тебя никаких, да и русским туда поступить непросто… Мафия! Запасного года у тебя нет. Ошибиться нельзя – уже осенью в армию.

Мне, мальчику из заводского общежития, родители которого не имели возможности нанять репетиторов, поступление в лучший вуз страны явно не светило. Наша школа была базовой для Московского областного пединститута, его студенты проходили у нас практику. Все экзамены в вуз я сдал на пятерки. И потом сам проходил в своей 348-й школе практику. И я не жалею. С этим институтом, ставшим ныне университетом, я и теперь поддерживаю тесные связи, я его почётный профессор, веду там свою литературную студию.

– Вам интересно работать с молодёжью?