Ва-банк

С небольшим чемоданчиком, в котором уместилось три с половиной килограмма машинописного текста, я сел на рейс Каракас – Париж. Билет «туда и обратно» мы взяли в кредит.

Мне так не терпелось встретиться с издателем, что я даже пренебрег опасностью столкновения с полицией в Орли. Я надеялся, что меня не вычислят, не арестуют и не заставят подписывать документ, запрещающий мое пребывание в Париже! Тогда пришлось бы клянчить разрешение, что для меня унизительно. Спустя тридцать восемь лет я, должно быть, исчез из списка лиц, находящихся под наблюдением полиции.

Улица Нель, дом 8, издательство Жан-Жака Повера. Мне, прибывшему из Каракаса, с его широкими современными проспектами, улочка показалась узкой, грязной и запущенной, а дом – облупившимся, словно больным проказой. Двор выглядел столь же омерзительно, как и улица. Мостовая из крупного булыжника – таким камнем мостили улицы Парижа сто лет назад, ворота, в которые давным-давно, должно быть, въезжали фиакры или коляски. Чтобы выехать из таких, надо было хорошенько все рассчитать. Второй этаж был высокий, туда вела лестница без ковра с высокими ступенями, по которым было трудно взбираться. На лестнице было холодно (на дворе стоял октябрь), ступени были обшарпаны – в общем, все это сильно напоминало вход в карцер центральной тюрьмы в Кане. Ну и ну! У издательства Повера оказался не очень-то обнадеживающий вид.

Как бы то ни было, а это был один из самых старых кварталов Парижа, и немало молодцев, напичканных познаниями в области искусства, отдали бы жизнь за то, чтобы здесь не тронули ни единого камня, а вот для молодца, прибывшего из Южной Америки с «бомбой» под мышкой, все это были мелочи, не заслуживающие внимания, на них не сделаешь большой бизнес.

Однако на втором этаже меня встретила красивая дверь, покрытая лаком, огромная, как у всех провинциальных нотариусов. А сверху блестящими медными буквами значилось: «Жан-Жак Повер, издатель».

Дверь открывалась нажатием кнопки. В этой конторе не боялись воров! Правда, в этом логове ничего и не было, кроме бумаги. И все же, когда открываешь дверь сам, чувствуешь себя как-то увереннее.

Однако я заранее предупредил о своем приходе по телефону.

– Алло! Мсье Кастельно? Говорит Шарьер.

– Вот как! Вы звоните: из Каракаса?

– Нет, я в Париже.

– Вот это да!

Он никак не мог опомниться и попросил меня зайти к нему в конце дня.

В приемной ожидали двое с рукописями на коленях. Когда секретарша предложила мне сесть, пожилая дама наклонилась ко мне и сказала:

– Надеюсь, вы не очень спешите, поскольку я жду уже порядочно.

– Нет, я не спешу.

Через минуту я услышал голос:

– Просто невероятно видеть вас здесь, мсье Шарьер.

Говорил человек лет сорока, моложавый на вид, улыбчивый, с приятной внешностью, тощий как жердь. Казалось, он утонул в своем видавшем виды костюме.

Он представился:

– Жан-Пьер Кастельно. – И, смеясь, добавил: – Честное слово, просто не верится. Всего мог бы ожидать, только не встречи с вами здесь.

Он вежливо и очень любезно увлек меня в свой кабинет. Внутри было тепло, все обставлено строго, но книжный шкаф и всевозможные рисунки и афишки на стенах придавали помещению живость.

– Никак не приду в себя от того, что вижу вас здесь. Простите, после моего письма я ждал другие тетради, но только не вас.

– Вы удивлены, что разорившийся человек приезжает из Каракаса, получив обычное письмо, которое вас ни к чему не обязывает, верно?

– Да, это так, – ответил он, смеясь, – признаюсь, что именно так.

– Видите ли, я на мели, это правда, но все же за телефон и жилье пока плачу.

– Важно, что вы приехали. Жан-Жак будет доволен. У вас есть рукопись? Она закончена?

– Да, рукопись есть. Она полностью закончена.

– Она у вас с собой?

– Нет, я принесу ее завтра. Сегодня у нас просто знакомство.

Мы болтали уже какое-то время, когда в кабинет вдруг зашел молодой человек с ясными глазами и приятной улыбкой.

– Представляю вам Жана Кастелли, – сказал Кастельно.

– Очень рад. Анри Шарьер. У вас такая же фамилия, как у одного из каторжников в моей книге. Вас это не смущает?

– Вовсе нет, – ответил он, смеясь. – Я читал ваши отрывки, и они мне очень понравились. Поздравляю вас.

С этими словами он ушел. Мы поговорили еще немного, и я поднялся.

– До завтра.

– Как, вы не хотите со мной пообедать?

– Спасибо, завтра.

– Значит, до завтра, с тетрадями.

– Со всеми тетрадями.

Я вернулся в пригород, к моему племяннику Жаку. Он знал Париж как свои пять пальцев и имел довольно точное представление о литературных кругах, поскольку сам работал в «Пари матч». Он у нас художник. Вместе со своей очаровательной женой Жаклин, декоратором, и двумя дочерьми он ждал в уютной вилле, окруженной садом.

– Ну и как, дядюшка? – поинтересовался Жак, едва я успел открыть дверь.

– А вот так… – И я рассказал. – Этот Кастельно – приятный малый.

– А Повер?

– Я его не видел.

– Ты не видел его?

– Да нет же!

– А это хороший или плохой признак, как считаешь?

– Думаю, что Кастельно занимается рукописями и принимает первоначальные решения. Хозяин же должен работать в стиле американского делового человека.