Ва-банк

На следующее утро я взял билет на «Каравеллу», обслуживающую внутренние авиалинии, и отправился в Лион. Самолет был набит до отказа, кресло неудобное. Я курил, а рядом со мной какая-то милая женщина читала «Франс суар». Поскольку я отказался от газеты, предложенной мне стюардессой, я краешком глаза следил за заголовками в газете соседки, которая любезно развернула ее передо мной.

Боже мой! Нет, это невозможно! Огромными буквами за подписью Эдгара Шнайдера было набрано:

«КАКАЯ ПОЛЬЗА ОБЩЕСТВУ ОТ ПОВЕРА?»

Кроме заголовка, я ничего не мог разобрать без очков. Они лежали в кармане пальто на сетчатой полке над головой. Я сидел рядом с иллюминатором, и, чтобы их достать, потребовалось бы побеспокоить двоих и занять весь проход между креслами. А это неудобно для всех и очень долго.

«А может, этот Повер и вовсе не мой. Вряд ли такими крупными буквами станут писать о каком-то Повере-издателе, скорее, о Повере-министре».

В конце концов мое терпение иссякло.

– Мадам, простите, не могли бы вы сказать мне, кто такой этот Повер?

– Вы хотите газету?

– Нет, спасибо, я без очков. Будьте добры, прочитайте мне, что там написано мелким шрифтом.

И моя любезная соседка начала читать бесстрастным тоном:

– «Жан-Жака Повера (больше нет сомнений) могли бы спасти от банкротства его собственные кредиторы.

То, что этот издатель, самый главный нонконформист в Париже, называет судебным казусом, на самом деле оборачивается долговой ямой в… новых франков».

– Спасибо, мадам, большое спасибо. Я возьму у вас газету, когда вы закончите читать, мне хочется сохранить эту статью. Она меня заинтересовала.

– Вы знакомы с Жан-Жаком Повером?

– Нет, хуже того, я рискую познакомиться с ним в понедельник.

Ее лицо приняло удивленное выражение, а «Каравелла» продолжала мягко прошивать пушистые октябрьские облака.

«Черт с ними, с моими соседями, если я их побеспокою. Тем хуже для них». От волнения захотелось помочиться.

– Извините, мадам. Простите, мсье.

Вместо того чтобы оправиться стоя, я уселся на стульчак. Теперь можно было поразмыслить наедине с собой, на свой собственный лад. Приходилось, однако, держаться за дверную ручку, чтобы не потерять равновесие. Так, должно быть, поступают и другие, когда оправляются.

«Да, приятель, вот уж действительно, катастрофа так катастрофа. Ты уже почти нашел издателя, он был у тебя чуть ли не в кармане, а на самом деле оказался в чьей-то заднице.

И в довершение всего – у него еще и твоя рукопись.

Понял теперь, почему этот парень с обворожительной улыбкой поджидал тебя перед бистро и не хотел, чтобы ты поднимался к нему в кабинет?!

Черт возьми! Тебе следовало бы носом чуять, что тут жареным пахнет! Может быть, там, наверху, судебный исполнитель уже готовился наложить арест на движимое имущество, машины, оборудование. Ну и дела!

А недурная газетка, эта „Франс суар“, благодаря ей ты узнал свежие новости. Неважно какие, простите, зато свежие! От таких новостей и вправду может хватить удар!

Что же делать? Взять у доброй женщины газету и немедленно возвращаться в Париж!»

В 10:00 самолет совершил посадку в Лионе.

В 10:20 я забрал свой чемодан из багажного отделения.

В 10:30 прошел регистрацию на рейс Лион – Париж.

В 15:00 ворвался в приемную издательства Повера.

В 15:01 проник, без доклада и не спрашивая разрешения, в кабинет Кастельно и застал его вместе с Жаном Кастелли за чтением и обсуждением моей рукописи.

В 15:06 спокойно уложил ее в холщовый чемоданчик, убедившись, что в ней ровно шестьсот двадцать страниц.

В 15:10 у входа в кафе Кастельно объяснил мне, что Жан-Жак Повер не может меня издать вовсе не потому, что фирма, носящая его имя, испытывает серьезные затруднения, он мог бы это сделать в одном из филиалов, которые находятся в хорошем финансовом положении, а совсем по другой причине.

В 15:15 я без обиняков заявил Кастельно, что не желаю ничего больше знать об этом слишком ловком дельце́.

В 15:20 мы решили поужинать вместе в ресторане «Купол» в восемь вечера.

И там передо мной предстал самый благородный, самый сердечный и самый искренний человек, какого я когда-либо знал.

За виски я узнал, что Кастельно очень плотно и с самого начала занимался делом Альбертины Сарразен;

за устрицами – что он на мели и уходит от Повера, потому что тот не в состоянии ему платить, и что только в отдаленной перспективе ему светят небольшие деньжата;

за рыбой – что Повер его друг и что он оставляет ему в бесплатное пользование маленькую комнатку во дворе, малость запущенную, но он переделает ее в офис с наступлением лучших времен, когда можно будет не опасаться за будущее;

за бифштексом – что у него вдобавок ко всему имеется пятеро очаровательных детишек – четыре девочки и один мальчик – и милая жена;

за сыром – что он все равно счастливчик, потому что в семье все доброжелательны и очень любят друг друга;

за десертом – что у него есть небольшие долги, но это не страшно, потому что за обучение детей в школе заплачено и на зиму они одеты;

за кофе – что если я не хочу больше слышать о Повере, то почему бы мне не доверить рукопись ему;