Ва-банк

На экране пятеро людей сидело за столом для покера. Я узнала лишь двух из них — профессора и Томаса Уэсли.

— Бо Донован играет в другой группе, — объяснила Лия. — Если они вообще позволили ему вернуться после недавней стычки с законом. Два лучших игрока от каждой группы, плюс одна тёмная лошадка будут играть завтра днём.

— Где? — Слоан задала вопрос, прежде чем я успела открыть рот.

— Турнир проходил в разных казино, — сказала Лия. — Но финал состоится в «Его Величестве».

— Где именно в «Его Величестве»? — спросила я.

Лия встретилась со мной взглядом.

— Угадайте с одной попытки.

Двенадцатое января. Большой Бальный Зал.

— Он снова открыт для посещения? — спросил Дин.

Лия кивнула.

— Угадал.

Судя по всему, Грейсон Шоу пошел наперекор желаниям ФБР и возобновил свой бизнес.

— Моему отцу следовало послушать меня, — на этот раз Слоан не звучала маленькой или грустной. Она звучала сердитой. — Я не нормальная, — сказала она. — Я не дочь, которую он хотел бы иметь, но я права, и он должен был меня послушать.

Из-за того, что он этого не сделал, кто-то умрёт.

Нет. Мне надоели потери. Убийца забрал у меня мою мать. А теперь, человек, убивший дочь Джадда, отнял у нас наш дом. Он следил за нами, угрожал нам, и мы ничего не могли с этим поделать.

Я не собиралась вот так просто сидеть здесь.

— Завтра никто не умрёт, — сказала я остальным. — Никто.

Я уставилась на экран в поисках ответа, заставляя свой мозг заняться тем, что заложили в нём гены и моя собственная мать.

— Кто больше рад своим картам? — спросила Лия у Майкла. — Самодовольный или Напряженный?

Я не слышала ответа Майкла. Уэсли оделся соответственно своему образу. Миллионер. Эксцентричный. Худощавый. В отличие от него, профессор выглядел сдержано. Он был одет как самый обычный, ничем не выделяющийся бизнесмен.

Аккуратный. Целенаправленный. Сдержанный.

Мы искали человека, планирующего свои действия на десять шагов вперед. Тебе нужны девятеро, и ты знаешь, что с каждым убийством, давление будет нарастать. У человека, настолько придирчиво планирующего каждое убийство — настолько напыщенного, как наш убийца, который хотел быть кем-то лучшим, кем-то большим — явно был план на случай отведения подозрений.

У тебя есть алиби, — подумала я, глядя на Томаса Уэсли. — Именно ты рассказал ФБР о способностях Тори к гипнозу.

На экране профессор выиграл раздачу. Крохотная улыбка мелькнула на его губах. Ты победил, потому что ты заслуживаешь этого, — подумала я, переключаясь с Уэсли на профессора. — Ты победил, потому что ты подчинил себе свои эмоции и разобрался в вероятностях.

В обоих мужчинах было что-то от нашего Н.О., но я не могла отвязаться от чувства, что чего-то не хватало, части пазла, которая не позволяла мне принять решение.

Я закрыла глаза, стараясь сконцентрироваться и понять, чего именно мне не хватало.

— Слоан нашла даты Фибоначчи, потому что знала, что наш Н.О. одержим последовательностью, — наконец сказала я. — Но как наш Н.О. узнал о них?

Если схема была настолько запутанной, что даже органы власти не заметили её, не нашли связи между делами этой группы, как это удалось нашему Н.О.?

Я постаралась пробиться к ответу. Ты знаешь, чем они занимаются. Ты хочешь привлечь их внимание. Но есть здесь и что-то большее. Ты хочешь вернуть то, что тебе задолжали. Эти убийства — не просто способ привлечь внимание.

Со стороны группы, высоко ценившей незаметность, их можно было счесть нападениями.

— Скажите Бриггсу и Стерлинг искать людей, которым секта причинила боль, — сказала я. — Может кого-то из нашего дела удастся связать с жертвами предыдущих.

Чтобы найти схему, ты должен был быть одержим. Я слишком хорошо знала такую вот одержимость. Возможно, они что-то отняли у тебя. Возможно, вот так ты пытаешься это что-то вернуть.

— Они должны просмотреть и родных подозреваемых, — пусть и по другим причинам, но Дин ничуть не хуже меня знал, что такое одержимость. — Возможно, наш Н.О. — родственник одного из членов секты — ребенок, сестра или брат, которому не позволили вступить.

Чтобы сделать это, чтобы потратить столько времени, сил и вычислений на то, чтобы привлечь этой внимание группы… Это что-то личное, — подумала я. — Должно быть личным.