Ваал

Иоганнес. Она все еще плавает. Ведь ее так и не нашли. Иной раз у меня бывает такое ощущение, словно вместе с целым океаном водки, которую я просто вынужден поглощать, в мою глотку проскальзывает и ее полусгнивший труп, только совсем маленький. Но ей-то тогда было уже семнадцать... Волосы у нее, должно быть, позеленели от водорослей, и в них копошатся водяные крысы. Недурственно... И она вся вымазана илом, черным и вонючим. А ведь она была такой чистюлей... Потому-то и бросилась в речку да там протухла.

Ватцман. Мясо всегда разлагается, как и душа. Мужики, должен вам сообщить, что я напился как сапожник. Сколько у нас будет дважды два? Дважды два будет четыре... А что это значит? Это значит, что я трезв как стеклышко. К тому же я слышу голоса других миров. Смиритесь, говорю я вам! Станьте опять людьми! Со мной еще не все кончено, пока я слышу эти голоса. И я знаю, сколько будет дважды два... (Садится.)

Ваал(хватает гитару, ударяет ею по лампе). Свет гаснет. А теперь я буду петь. (Берет несколько аккордов, начинает петь.)

В лохмотьях и с лицом,
изъеденным дождями,
Увенчан чужими лаврами,
жаждой по свету гоним,
Он распрощался с юностью,
но не с ее мечтами,
Забыл свой отчий кров,
но не синее небо над ними.

Я сегодня что-то не в голосе. (Пытается настроить гитару.)

Экарт. Пой, Ваал, пой!

Ваал(продолжает).

Уймитесь вы там, убийцы, невинные души гробя,
Коль скоро пути вам заказаны на небе и на земле...
Не лучше ли было остаться в материнской утробе?
Вы там бы мирно дрыхли в довольстве и в тепле.

Еще и гитара расстроена...

Ватцман. Хорошая песня. В твоем вкусе!

Ваал(поет дальше).

А он по бездорожью шагал, с хулой в ногу,
В поисках края, где было бы легче дышать.
Зарос щетиной и грязью, от ветра разбух понемногу —
Его бы теперь не узнала даже родная мать.

Ватцман. Где моя рюмка? Я ничего не вижу. Да еще и стол качается... Эй, там, кто-нибудь, зажгите лампу! А то ведь так и собственного рта не найдешь.

Экарт. Что за вздор ты мелешь! Ваал, ты чего-нибудь видишь?

Ваал. Ничего не вижу и видеть не желаю. Мне хорошо в потемках. В брюхе булькает шампанское. Сердце щемит от тоски по прошлому, которого не помню... Скажи, Экарт, ты мне друг?

Экарт (с трудом выговаривает слова). Знамо дело! Да ты пой, пой!

Ваал(поет).

За райские кущи не раз он ад принимал спьяну.
Недаром навек ухмылка скривила губы его.
Зато он спал и видел зеленую поляну
Да неба лоскут над нею и больше ничего.

Иоганнес. Решено! Я ухожу вместе с тобой. Я не буду тебе обузой, Ваал, потому что все равно уже почти ничего не ем, почти ничего...

Ватцман(возится в потемках, зажигает лампу). Да будет свет. Xa-xa!

Ваал. Идиот! (Заслоняется рукой от света, встает.)

Экарт(с кельнершей на коленях, пытается освободиться от ее объятий). Что с тобой, Ваал? Какая муха тебя укусила? Ваал смотрит на него исподлобья. (Встает.) Ты что, меня к ней ревнуешь? Так ведь это просто смешно. Я же ничего такого не сделал...

Ваал, покачиваясь, подходит к Экарту, при этом задевает рукой бокал. Тот разбивается вдребезги.

И вообще, почему это у меня не может быть баб?

Ваал пожирает его глазами.

Ты мне не жена и не любовница...

Ваал бросается на него, начинает душить. Свет сразу гаснет. Пьяный Ватцман давится от смеха. Кельнерша вопит. Из соседней комнаты выбегают другие посетители. Один из них приносит лампу.

Ватцман(испуганно). Нож! У него в руке нож!

Кельнерша. Езус Мария! Ведь он его убьет...