Ваал

Экарт. Просто тебе нравится моя поза.

Ваал. Ты видел, что вытворяли облака?

Экарт. Видел. Они не ведают стыда. (После небольшой паузы.) На том берегу маячила какая-то баба...

Ваал. Бабы меня больше не волнуют.

У ПРОСЕЛОЧНОЙ ДОРОГИ

Ночь. Ветер. В траве под придорожными ивами спит Экарт.

Ваал(возникает из темноты, одежда — нараспашку, как пьяный). Экарт! Экарт! Очнись, друг мой! Дело в шляпе.

Экарт(спросонок). Какого черта! При чем здесь шляпа? Ты что, опять бормочешь во сне?

Ваал(усаживается рядом). Нет, нет, ты послушай, послушай! (Начинает декламировать.)

Ее взяла река и к большой воде

Поволокла с собой по протокам.

Небо искрилось опалом, словно везде

Следило за трупом заплаканным оком.

Корни платье в клочья порвали ей.

В тело бедняжки впивалась со дна трава.

Ил вздымая, дыбясь среди камней,

Вниз по теченью тащилась она едва.

Тлен и время исподволь брали свое.

И когда сам Всевышний забыл помалу

Сначала руки, лицо, а потом даже косы ее,

Она обратилась в падаль, просто падалью стала.

Воет ветер.

Э к а р т. Так вот в чем дело... Он уже бродит где-то рядом, ее призрак. Но даже он не так страшен, как ты. (Вздыхает.) Жаль только, сон полетел к чертям собачьим. Да еще ветер стонет в полых стволах ив. Белая грудь философии, тьма да сырость до самой кончины — это все, что нам теперь остается... Да еще фи-зиомордии старых баб...

В а а л. А я вижу мир в розовом свете. Ведь это же экскременты нашего любимого Господа.

Э к а р т. Воистину любимого! Угораздило его сотворить для нас только одну штуковину

для того, чтобы и мочиться, и спать с бабой! Попеременно, так сказать...

Ваал(ложится на траву). И это прекрасно.

Снова завывает ветер.

Э к а р т. Ивы похожи на гнилые корни зубов

в черной пасти неба. (После небольшой паузы.)

Скоро начнется месса.

Ваал. А что с квартетом? Все в лучшем виде?

Э к а р т. Времени не хватило.

Завывает ветер.

Ваал. Что за штучка, эта бледная, с рыжими волосами, которую ты повсюду таскаешь с

собой?

Э к а р т. У нее такое нежное, такое белое тело, и она приносит мне его в орешник, где

ветви, как волосы, свисают до самой земли. Там-то мы, что ни день, и... с ней, как белки.

Ваал. Она что, лучше меня?

Полумрак. Ветер воет все сильнее.

В ОРЕШНИКЕ

Полдень. В траве сидит Ваал.

Ваал. Уж я ее потопчу, эту белую курицу. (Осматривает место.) Когда он заявится, от нее останутся одни перья. Этими его амурами я уже по горло сыт. (Стучит кулаком по груди.) Успокойся, душа моя.

Из-за кустов выходит Молодая женщина, бледная, с округлыми формами и рыжими волосами.

(Не оглядываясь на нее.) Это ты, что ли?

Молодая женщина. А где ваш друг?

Ваал. Еще не вернулся с мессы.

Молодая женщина. Передайте ему, что я приходила.

В а а л. От него уже остались кожа да кости. Он превратился в животное... (Оглядывается.) Присаживайтесь!

Молодая женщина. Я лучше постою.

Ваал(хватается руками за ветки, встает). В последнее время он стал есть слишком много яиц...

Молодая женщина. Вы знаете, я его так люблю...

Ваал(перебивает ее). Мне до вас нет никакого дела! (Хватает ее за руку.)

Молодая женщина. Не смейте ко мне прикасаться! Вы такой грязный...

Ваал(берет ее за горло). Какая у вас шея... Вы что, не знаете, как поступают с голубями или дикими утками, когда нужно, чтобы они навсегда умолкли?

Молодая женщина. Езус Мария! (Пытается вырваться.) Отпустите меня!

Ваал. Отпустить? С вашими слабыми коленями? Да они уже сами подгибаются. Вам только и нужно, чтобы вас разложили под каким-нибудь кустом... Что тот мужик, что этот — большой разницы здесь нет. (Прижимает ее к себе.)

Молодая женщина(вся дрожит). Прошу вас... отпустите меня... ну, пожалуйста...

Ваал. Бесстыжая куропатка! Давай показывай свои прелести... Это будет подвигом во имя спасения товарища. (Тащит ее в кусты.)

В ТРАКТИРЕ

Вечер.

Экарт. Ватцман. Кельнерша, лицом похожая на Софию. Иоганнес, весь оборванный, в убогом пиджачке с поднятым воротником, безнадежно опустившийся человек.

Э к а р т. Восемь лет прошло. Целых восемь лет!

Они выпивают. Слышен шум ветра.

Иоганнес. Сейчас ей было бы двадцать пять. В этом возрасте жизнь только начинается. Она бы раздобрела, родила детей...

Все молчат.