Ваал

– Ко мне уже приходили «поговорить», – ответил шаман. – Им нужны были медвежьи шкуры, которые я добыл на охоте. Они не успели досказать: я убил их. Что нужно вам?

– Помощь, – хладнокровно отозвался Майкл.

Шаман молчал.

– Мы можем встать? – спросил Майкл.

Шаман отошел, вновь вскидывая винтовку.

– Ну, вставайте, – разрешил он. – Но помните, что я вижу и в темноте.

Они поднялись на ноги и отряхнулись. Майкл сказал:

– В тепле говорить было бы удобнее.

– Я не боюсь холода.

– Зато я боюсь, – возразил Майкл.

Шаман хмыкнул и повел ружьем:

– Идите вперед. Но даже не думайте обмануть меня. Даже не думайте.

Возле хижины на цепи сидели собаки: большие, красивые, с горящими угольками глаз. Когда люди приблизились, они поднялись, дружелюбно ворча. Сбоку от хижины стояли нарты, а вокруг валялись пустые жестянки и мусор – точь-в-точь как в Аватике. Шаман сказал: «Стоп», – не опуская ружья, обошел своих гостей и распахнул дверь. Сам он отступил от порога и проводил их внимательным взглядом.

Внутри потрескивала маленькая печка, наполняя хижину теплом. Две керосиновые лампы излучали тусклый желтый свет. В углу стояла раскладушка, покрытая шкурами белого медведя. На грязном полу этой единственной комнаты виднелись пятна крови. По обитым медвежьими шкурами стенам были развешаны вырезанные из журналов картинки с изображением смазливых девиц. Обнаженные, они беспечно возлежали на кроватях, диванах и солнечных пляжах.

– Эх! – вдруг рявкнул шаман. – Хорошие у меня подружки, а?

Вирга повернулся к нему.

Шаман снимал свою огромную, выпачканную кровью шубу. Громоздкий, широкоплечий, он и сам напоминал медведя. Ростом он не уступал Майклу и головой почти доставал до потолка. Длинные, нечесаные черные волосы, черная борода, заиндевевшая вокруг рта; густая синева глаз, лицо, на котором оставили свой след стихии. На лбу и вокруг глаз морщины. Вирга заметил небольшие шрамы-оспины, оставшиеся, вероятно, на месте отмороженных участков кожи, которые шаман срезал сам. Глаза шамана смотрели с прищуром, приобретенным за годы, проведенные в краю, где солнце, не заходя по полгода, ослепительно сверкает, отражаясь от зеленовато-голубого льда. Смуглая кожа и высокие скулы говорили о том, что в жилах этого человека течет толика эскимосской крови. Вирге вдруг подумалось, что шаман говорил с легким русским акцентом, хотя в его речи слышались и другие, менее узнаваемые говоры.

Майкл сказал:

– Мы думали увидеть здесь человека с двумя головами.

Шаман неприметно кивнул. Он поставил ружье в угол, но его настороженные умные глаза не отрывались от гостей. Он опустился на обшарпанный стул и закинул ноги на выступ печурки.

– Эскимосы выражаются по-своему, – сказал он. – Ладно, вот вы меня нашли. Кто вы, черт подери?

– Меня зовут Майкл. Это доктор Джеймс Вирга. А вас как величать?

– Здесь я задаю вопросы. Что вы здесь делаете?

– Я уже отвечал на этот вопрос. Нам рассказали о вас в Аватике, и мы нашли вас.

– А могли найти и пулю впридачу, – отозвался шаман. – Смотрите, это еще можно исправить.

– Вы увидели нас на спуске? – поинтересовался Майкл.

– Увидел? Черта с два, – ответил шаман. Он подался вперед, многозначительно глядя на Майкла. – Я вас учуял.

Майкл хмыкнул и оглядел стены.

– Меня звать Ринн Зарк, – сказал шаман после непродолжительной паузы, в течение которой он оценивал чужаков. – Вы, мужики, не полярники; вам тут ловить нечего. Так на кой я вам сдался?

Майкл пододвинул себе другой стул и уселся у огня.

– Мы располагаем сведениями, что несколько дней назад здесь пролетели вертолеты. Мы хотим знать, где они сели.

Зарк едва заметно прищурился и осторожно сказал:

– Их видели охотники из дальнего поселка. Пташки развернулись и полетели на восток. А что?

– Нам надо знать, где они сели, – ровным, бесстрастным голосом повторил Майкл, впиваясь глазами в шамана.

Несколько секунд Зарк выдерживал этот взгляд, затем хмыкнул и откинулся на спинку стула. Он полез в карман своей парки, вытащил курительную трубку, больше похожую на полую кость, проворно набил ее черным маслянистым табаком – и из его рта и ноздрей поплыли струйки сизого дыма.

– Этого я не знаю. И знать не хочу. Не мое дело.

– А мы-то думали, – сказал Майкл, – что вы человек умный, шаман.

– Шаман? Черта с два. Я хороший охотник и, бывает, подсказываю эскимосам, где искать тюленя или медведя. Я слышу, как поет ветер, и умею по облакам угадать пургу. Я знаю эту землю, знаю людей, а лучше всего знаю себя. Но я не шаман. – Он энергично затянулся, поглядывая на гостей. – Вам не сказали, что есть эскимосы, которые ходят по моим следам, потому что верят, будто я протаптываю тропу удачи? Про меня говорят: ему не нужно искать медведя, медведь сам найдет его. Будь оно и впрямь так, я бы дотопал аж до Копенгагена и всех их увел бы с собой. Шаман! Давненько я не слыхал этого слова.

– Если вы знаете себя, то вы сильнее многих, – заметил Майкл.