Ваалан

Визг и рычание послышались со скалы, на широкий уступ и пещер высыпали тела четвероногих, на первый взгляд показавшихся мне собаками. Это ощущение усиливалось лаем, практически неотличимым от собачьего, но, присмотревшись, я увидел тонкие длинные хвосты, дугообразно поднимающие вверх. Африканер остановился и, кинув взгляд на скалу, заспешил мне навстречу.

— Как ты себя чувствуешь, Алекс? — Нат тепло обнял меня, прижимая к груди.

— Болит все тело, особенно грудная клетка, и чувствую себя разбитым и слабым.

— Неудивительно, ты вернулся с того света, у тебя останавливалось дыхание и даже не было пульса. Этот парень сомалиец, он просто вытащил тебя, он дышал за тебя почти час и делал тебе массаж сердца, поэтому болит грудная клетка. Сейчас сварим кофе, последние симптомы отравления пройдут.

Нат стал подбрасывать хворост в огонь, затем извлек из пазухи рубахи бутылку полную воды.

— С боковой стороны скалы стекает ручеек, у подножья даже образовался прудик на несколько метров в ширину и в длину. Глубина всего полметра, но полежать и принять водные процедуры получится, если нам не помешают обезьяны.

— Обезьяны вроде боятся людей, тем более эти вроде не особо крупные, — возразил я африканеру, сглатывая слюну в ожидании кофе.

— Это павианы, думаю, павианы-чакма или, как их еще называют, медвежьи павианы, самые крупные и агрессивные среди них. Если их несколько, они и леопарда убивают, хотя являются его пищей.

Наш разговор разбудил парней. Сонно потягиваясь, Пит и Кевин уставились на меня, словно не веря своим глазам.

— Добрый день, Алекс, — Немногословный Пит был рад, это читалось по лицу. Еще более молчаливый Кевин приветствовал меня поднятой рукой.

— Пойду разбужу Аймана, — я направился к сомалийцу, но меня остановил Нат:

— Пусть поспит, он не сомкнул глаз ночью, читал молитвы за тебя, потом дышал и массажировал тебе сердце.

На минуту передо мной возникло лицо Аймана, кричавшего мне: «Дыши! Дыши!»

Вода в кружке закипела, Нат всыпал туда к кофе и протянул ее мне.

— Нет, Нат, вы выпейте, я выпью потом, не торопясь и не боясь обжечься.

Африканер пустил кружку по кругу, когда она опустела. Снова поставил ее на огонь, наполнив водой из бутылки.

— Сегодня мы останемся здесь на ночь, Алексу надо подкрепиться и отдохнуть, а вы, ребята, сгоняйте на охоту. Здесь есть питьевая вода и, если будет мясо, мы выйдем завтра, отдохнувшие и сытые.

Кевин с Питом кивнули, проверили свои винтовки и, получив разрешение забрать тесак, ушли в сторону леса, начинавшегося в сотне метров.

Я присел с горячей кружкой в руках, пить обжигающий не хотелось. Итак, что мы имеем на этот момент. Прошло четверо суток, а мы преодолели примерно десять или чуть больше процентов всего пути. Правда, нас задерживала погоня, смерть Руда, мои болячки. Когда минуем горную цепь, по словам Ната, это случится через два дня, движение пойдет намного быстрее. Но даже тогда мы вряд ли уложимся в планируемые две недели. Сейчас, обутые в кроссовки, мы могли идти быстрее. Но приходилось тащить винтовки и запас воды, потому что вода в этих местах дефицит.

Ни я, ни Нат не имели понятия, как нам перейти границу и как она охраняется, надеялись на безобразную дисциплину негров. До границы еще следовало дойти, а мы от нее были еще очень далеко. Даже возникла мысль, правильно ли мы поступили, выбрав такой маршрут? Может, стоило добраться до Кейптауна и там с помощью африканеров попытаться найти более безопасный и легальный путь?

Сейчас об этом сожалеть не было смысла.

Мое внимание привлекло движение на уступе скалы: сейчас там находилось не менее пятидесяти обезьян, шум и лай, прерываемый противным визгом, стал сильнее. Из пещеры показалась обезьяна как минимум вдвое больше остальных. Словно ее появление было сигналом, около трех десятков обезьян невероятно ловко спустились по скалам и двинулись неспешно в нашу сторону, подбадривая друг друга лаем.

Это не был классический собачий лай, но более точного определения этим звукам не приходило в голову. Вожак — судя по всему, это был вожак — остался на уступе скалы, внимательно смотря в нашу сторону.

— Нат, — тронул африканера за плечо, заметив, что часть павианов, начала расходиться веером, пытаясь охватить нас полукругом.

Африканер схватил винтовку и, прицелившись, выстрелил. Ближайшая обезьяна, двигавшаяся по прямой в нашу сторону, упала, остальные остановились, немного припадая на лапы в невысокой траве. Лай стал сильнее, но движение остановилось. Время от времени павианы делали прыжки вверх, словно дразня нас.

— Почему ты не стреляешь? — спросил я африканера.

Проснувшийся от звука выстрела Айман, также схватил винтовку, но не стрелял, ожидая команды.

— Если я выстрелю и не убью, а только раню, павианы, увидев, что это не смертельно, могут решиться атаковать. Сейчас они напуганы, страх сдерживает их агрессию. Ты пока не сможешь стрелять, а двух винтовок мало, чтобы сдержать их, если они ринутся в атаку. Будем ждать, — Нат дал исчерпывающий ответ.

Видимо, такого мнения придерживался и Айман, который коротко кивнул на эти слова.