Ваенга эир (СИ)

- Уж извини. Нарком кое о чём говорил, для твоих ушей не предназначенном, - Смушкевич неторопливо шагал к стоянкам соседней эскадрильи, Сафонов, на голову выше и намного шире в плечах, двигался рядом, приминая сапогами зелёную траву. - Вышло спокойное время, Боря. Или в Европе, в той же Испании, или японцы на Дальнем Востоке, но вот-вот где-то полыхнёт.

- Ясно, Яков Вольфович...

- Владимирович, - поправил Смушкевич. - Переведут меня скоро. Ворошилов прямо сказал - меняй отчество.

В разговоре на минуту возникла пауза. Слышались только звуки шагов да звон авиационных движков. Комсомолец Сафонов вырос в убеждении, что в СССР все нации равны, все дороги открыты... А теперь командиру лучшей авиационной бригады округа придётся менять отчество, чтобы скрыть еврейское происхождение?

Но два года, проведённые на службе, научили житейской премудрости - иногда лучше держать язык за зубами и не высказываться с комсомольской прямотой.

- Я тебя с самого начала выделял, - продолжил комбриг. - Талант, он с младых ногтей виден. Буду тебя рекомендовать на продвижение. Помни, о чём с тобой говорили - о построении парами, как немцы в Империалистическую, об атаке от солнца, от ведущего не отставать, ведомого не терять...

- Так точно! Яков Воль... Яков Владимирович! Если полыхнёт, так замолвите словечко - не на продвижение, а на передовую. С вами!

- Отставить! - неожиданно резко обрезал тот. Продолжил мягче. - Поверь умудрённому в жизни еврею - нельзя совать голову в пекло, пока не обзавёлся детьми. За тобой тысячи, ушедшие в землю, лишь бы ты появился на свет... Понимаешь?

- Думал - бобылю проще. Жену с дитём одних не оставлю, если что...

- Плохо думал, Борис. Надо не о "если что", а о светлом будущем, которое мы построим. Или построят после нас. Кто в этом будущем жить будет? Во-от! Есть на примете кто? Бабы за вашим братом - молодыми летунами - косяками носятся.

Сафонов чуть смутился.

- Ну... есть, конечно. Только гордая слишком. Считает лётчиков ветреными. Евгенией зовут.

- Женя? Хорошее имя. Коль надумаешь всерьёз - веди к нам. Теща научит "гефильте фиш" готовить.

- Есть "гефильте фиш" готовить! - не слишком бойкий на язык, Борис смешался. - В смысле, сначала готовить, потом есть. Разрешите писать рапорт?

Потому что невесту красного командира полагается до росписи долго и тщательно проверять: не из "бывших" ли её родители, а то вдруг родственники остались в западной части страны, под белополяками. Да мало ли что...

Рапорт Сафонов подал, и комиссар бригады объявил, что партия выбор одобряет. Но в остальном случилось иначе.

Смушкевича забросило в Испанию, потом на Халхин-Гол, летал он и над Карельским перешейком. Сафонов рвался в бой, но начальство не вняло мольбам, пилот-истребитель по-прежнему отсиживался в тылу. А повышение состоялось с переводом в Заполярье.

Обустроившись, перевёз туда и семью.

Однажды, это была середина июня, в штабе авиации Северного флота он случайно услышал обрывок разговора. Командующий авиацией сквозь зубы прорычал на командира бомбардировочного полка:

- Не борзей! Ещё схватят тебя как Яшу Смушкевича...

Борис постарался не выдать своих чувств. В приёмной толпилось до дюжины офицеров, никто больше не уловил эту фразу, просочившуюся через неплотно прикрытую дверь. А Сафонова натурально вогнало в штопор...

Не может быть!

Яков Владимирович - дважды Герой Светского Союза! Друг самого Ворошилова!

Невольно вспомнилась маленькая, но удивительно солнечная и уютная квартирка на улице Безбожной, рюмка водки в руке наркома, а ещё сервиз на двенадцать персон...

Потом всплыло в памяти другое. О парном построении, об атаке от солнца, используя высоту, о взаимодействии... Вся накопленная премудрость учителя.

Лётчик тяжело вздохнул. Если завтра война, то впереди себя в линии полка Сафонов предпочёл бы видеть многоопытного Смушкевича или кого-то другого из испанских ветеранов.

И через неделю действительно пришла война.

Глава вторая. Борис

Одинокий истребитель И-16, именуемый в народе "ишак", из последних сил тянул над тундрой. Тупорылый самолёт с красными звёздами качался из стороны в сторону - лётчик едва удерживал его от падения. Немецкому пилоту в кабине "Мессершмитта" русского было даже немного жаль. Высота малая, метров сто, на прыжок с парашютом не хватит, и в Ваенгу не добраться, а внизу сплошные камни - не жилец.

Чтобы получить полоску на киле о победе - абшуссбалкен, надо стрелять. Это будет удар милосердия. Палец в перчатке лёг на кнопку.

Истребитель Bf-109Е "эмиль" выровнялся в двух сотнях метров от жертвы, когда случилось неожиданное. Советский самолётик с непостижимой быстротой выпрыгнул из прицела в глубоком вираже. Чёрный дым бесследно исчез. В наушниках прозвучал панический крик ведомого...

Через четверть часа тот же "ишак" зарулил на стоянку. Вместе с механиком у самолёта оказался лейтенант Кухаренко, севший на полчаса раньше. Сафонов спрыгнул с крыла и устало стащил с головы потный шлемофон.