Ваганьковский приют

Сколько можно, куда они несутся? И вдруг удар по тормозам, визг, вонь от паленой резины. Она дернулась вперед, ударилась головой о переднее сиденье. Машина сильно качнулась, они, видимо, крутанулись на асфальте. Сердце у нее сжалось. И вдруг тишина. Они остановились? Или их остановили? У нее мелькнула мысль: а если это милиция? Значит, сейчас ее увидят в кабине с завязанными глазами, руки за спиной. Ее вытащат из этой мышеловки, и она будет на свободе. Какой-то невнятный разговор поблизости. Вроде на повышенных тонах. Говорили мужчины.

Надо что-то предпринять. Может быть, завыть? Она застонала, повалилась всем телом влево и тут же замерла. На переднем сиденьи происходила возня. Там кто-то сопел и несколько раз вскрикнул. Она поняла, что до нее доносится шум борьбы. Значит, началось! У нее нашелся защитник. Он хочет ей помочь. Она напряглась, пыталась по звукам определить, что там происходит. И тут к ней за спину потянулись чьи-то руки. Она подвинулась вперед, помогая им, и в этот момент уловила знакомый запах крови. Сладкий, теплый. Кого-то убили? Не может быть!

Рите сделалось дурно. Ее затошнило. Машина неожиданно дернула вперед. Она откинулась назад, ударилась затылком о подголовник и потеряла сознание. Когда очнулась, в салоне было тихо. Ни гула мотора, ни возни впереди. И в какой-то миг почувствовала, что руки у нее развязаны. Исчезли путы. Она зашевелила пальцами, разминая их. Болели запястья, суставы набухли. Потом вытащила руки из-за спины. И тут наступила ломящая уши тишина. Ни одного звука, как в склепе. Несколько минут она сидела неподвижно, прислушивалась. Сколько прошло времени, она не знала. Машина не двигалась.

Она решилась. Осторожно подняла руки к голове. Ей никто не мешал. И медленно, еще опасаясь, что ее схватят, стащила повязку. И чуть не вскрикнула. Не поверила своим глазам. Она сидела в кресле у себя в квартире на Сухаревской. У ног валялась черная повязка. Рядом веревки, пустая оправа для очков. И ни одного человека поблизости. Никого.

Знакомые часы в деревянном корпусе на серванте мелодично отбили половину второго. Рита с трудом встала, оперлась о кресло. Ноги у нее были как ватные, лоб в испарине. Она неторопливо прошлась по комнате. Взяла висевшее на спинке стула полотенце. Вытерла пот. Невероятно. Она дома? Почему же не помнит, как попала к себе? Что произошло, где машина, куда подевались ее похитители? Сердце у нее билось гулко, тревожно. Она все еще ощущала слабость в ногах, во всем теле. Подошла к окну. Осторожно выглянула на улицу. Внизу у входа в подъезд горел одинокий фонарь. Под ним несколько припарковавшихся машин. Обычная ночь, привычная тишина. От легкого ветра бесшумно шелестела листва лип. Никто под окнами не стоял, не ждал ее. Она прошла на кухню. Все на месте. Все, как она оставила перед выходом к Фэрри. На белой плите чайник, на столике вымытые чашки. Ровно гудит холодильник. И кухонные часы показывают ровно половину второго. Значит, она спала, и вся эта жуть ей только приснилась? Боже, что же с ней произошло?! Радоваться ей или огорчаться?

Но разве не мечтала она оказаться у себя дома, принять душ, расслабиться, а потом полежать на диване с книжкой. И вот свершилось! О небо, какое это ведь счастье – ощущать себя свободным! Но что-то не понравилось ей в ее доме. Словно было в нем что-то не так. Словно кто-то чужой незримо присутствовал, следил за ней, она чувствовала его взгляд, ежилась, но никак не могла поверить, что в квартире кроме нее был еще кто-то. В комнатах сам воздух был нечистый. И этот знакомый тошнотворный запах кожи. Откуда он?

Она опустилась на пол и принюхалась. Чуть пахло резиной. Заметила тонкую темную полоску. Кроссовки! Она подошла к входной двери и понюхала ручку. Он нее несло вонючей кожей. Перчатки! И в них был запах той самой крови! Ей разом вспомнилось, как она неслась по Тверской, как задыхалась от бега. Остановилась у края тротуара. Возле нее затормозила машина. Кто-то ее окликнул. Она не обернулась, ускорила шаги. Потом рванулась назад и оказалась у памятника Маяковскому, спустилась в подземный переход. На Садово-Триумфальной хотела остановить «Волгу», но к ней подъехала «девятка». Она шагнула к ней, чтобы спросить, и в этот момент сзади чьи-то сильные ладони в перчатках зажали ей рот, вывернули назад руки, надели на глаза повязку. Ее скрутили как котенка и затолкали на заднее сиденье.

А потом все – провал, тишина. И только свист ветра в ушах… Ее везли, везли… Она потеряла всякую ориентацию. Где ее похитители? Куда подевались освободители? Кто доставил ее домой? Откуда узнали адрес? Ах да, по визитке. Теперь понятно. Значит, они были у нее в квартире, ходили по комнатам, осматривали вещи. О черт, этого еще не хватало. Теперь она не сможет чувствовать себя в собственном доме в безопасности. Она не сможет спокойно спать, есть, пить, не сможет работать, не сможет расслабиться ни на минуту. Жди каждое мгновение поворот чужого ключа в замочной скважине. Теперь предстоит срочно менять замок.