Вагнер – в пламени войны

Дошли до лужи, обошли ее, двигаемся дальше, а нас как будто сумерками природа укрыть пытается, темнеет уже. И понимаем мы, что не успеем дойти до темноты. Уже и мысли всякие пошли в голове: «Надо было настоять на том, чтобы идти поутру, согласился бы Пепел, так нет же, поперлись…» Так текут мысли в голове, и все же не об этом старались думать мы, а о том, как дорогу не потерять, слишком быстро темнеть начало. Почему я говорю «мы старались думать»? В такой обстановке начинаешь читать мысли товарища, с которым попал в скверную ситуацию. В иной ситуации бывает и так, что два или три, или даже десять человек составляют не только один организм, одну физиологию, так скажем, но даже одну душу на всех и одно сознание на всех. И это правда. Вот и мы в той обстановке стали одним сознанием, ведь местность для нас была незнакомая, да еще и наверняка кишела группами вэсэушников, а значит, организм чувствовал смертельную опасность. И тревога наша порождена была даже не угрозой от мин или снарядов противника, а неизвестностью, ведь по глупости или неосторожности ой как не хочется получить пулю.

Вот и лес закончился. Идем с пулеметчиком и, если нам не понятно что-то, начинаем советоваться друг с другом по поводу того, где мы сейчас и на каком месте, и куда повернуть, так как темно совсем стало и местность нам неизвестная. Я иду и вроде бы даже не нервничаю, но чувствую, что напряжен, ведь ситуация неординарная. «Потерялись, наверное, а может быть, и выйдем правильно, главное сориентироваться у главной дороги», – думаю я. Наконец-то дошли до дороги и начали двигаться по краю лесополосы, а справа от нас находится поле. Пулеметчик впереди шел и тут вдруг остановился, поворачивается ко мне вполоборота и давай копаться в своем пулемете. Ствол пулемета же у него наклонен к земле под углом тридцать градусов. Копается, стоит и озирается то по сторонам, а то и на поле смотрит. И вдруг выстрел одиночный из его пулемета. Видимо, непроизвольный выстрел произошел, и понятно было по вспышке из ствола, что сантиметрах так в двадцати от моей ноги пуля прошла. Не успел пулеметчик испугаться того, что сделал, как мы выход из миномета услышали и разрыв совсем рядом около нас, 82-й ударил на пулеметный выстрел. Быстро хохлы отреагировали.

Мы сразу с тропы и улеглись на животы. Еще один прилет по нам, и еще один метрах от нас в восьми.

– Здорово среагировали, не спят, – говорю я пулеметчику шепотом. Вроде все успокоилось. Быстро встаем, к тропе и продолжаем движение, чтобы уйти быстрее отсюда. Слышу, пулеметчик со своим оружием вроде управился на ходу, и понимаю, что ему очень неудобно от такой совершенной глупости. Видимо, напряжение внутреннее так у пулеметчика проявилось. Ошибка – это всегда напряжение или неадекватность, а пулеметчик человек адекватный по своим действиям и по виду, а значит, он просто нервничает. Нервничает, виду вроде не показывает, а вот все же чуть ногу мне не пробил пулей. Иду за ним и думаю: «Ну, если ты, Лев Владимирович, адекватный человек, то и молчи, замечаний по поводу выстрела не делай. Обстановка не та, и не хватало, чтобы он виноватым себя еще больше считал и чтобы вот эта виноватость его более нервным сделала… А нервные мне здесь не нужны, так как с нервными точно только в пакет черный отсюда. Пусть успокоится. Забыли».

Да, все верно, в группе, пусть нас и двое всего, не должно быть напряжения между людьми или недопонимания. Здесь мы в одной связке с пулеметчиком, да еще в какой связке. Одни… ночью… где-то хохлы здесь… дороги точно уже не знаем и только воображаем или надеемся, что правильно идем. Вот и дошли до крутой насыпи, что впереди нас возвышается. На насыпи железная дорога идет. А куда двигаться, вправо или влево, не понимаем. Темень, и только как-то небо еще дает надежду, что хоть какой-то свет на земле есть. Дело все в том, что мы после леса точно сбились с правильной дороги и не понимали сейчас того, в каком месте к железной дороге вышли.

– Ну и куда теперь? – спрашиваю то ли пулеметчика, то ли себя, а то ли это просто мысли вслух.

– Здесь столбы железнодорожные должны быть, черно-белые такие, – говорит пулеметчик.

– Точно столбы? – пытаюсь я больше информации узнать, чтобы выводы сделать хоть какие-то.

– Да, и сторожка у железной дороги была, это переезд, а от переезда нам направо получается, если мы от него налево уходили вчером. Но мы до переезда свернули, по нашу сторону здесь шли туда, параллельно насыпи. Мы вышли в правильном месте.

– Так, пойдем наших искать, кто-то здесь должен быть из наших, – говорю я ему.

Так и сделали. Пошли налево по тропинке вдоль насыпи. Тропинка шла по краю лесополосы, и нас от насыпи отделяла полоса земли, шириной так метров двадцать пять. Показались деревья на той стороне, где железка проходила, это зеленые насаждения. Вот там мы и услышали голос.

«Чи-чи, чи-чи», – слышалось на той стороне в лесополосе.