Вагнер – в пламени войны

Я хватаюсь за его руку и выхожу из машины, становясь на асфальт обеими ногами, как надо. Прохожу дальше от машины в сторону здания, туда, где на первом этаже ярко горит электрический свет, там приемная. Вот мы заходим на первый этаж, проходим затем туда, где находится регистратура. В фойе стояли все те же диваны, но только они были заняты ранеными бойцами. Здесь же, в фойе, стояло пять или семь каталок с неходячими бойцами. Мы узнали, что мест в палатах нет, весь госпиталь переполнен ранеными. Здесь же на первом этаже на стуле у стены сидел Император и отрешенно глядел на окно регистратуры. Гляжу, в этом же фойе сидит на кресле-каталке и Пингвин, наш старший медик. Из его груди торчит трубка пластмассовая, которая уходит концом своим в стеклянную банку, прикрепленную тут же к его креслу Я подошел к нему и спросил его о чем-то, он мне ответил, и вид у него был весьма угрюмый. Вспомнив, что Пингвин относится к категории «В», я ему совет дал:

– Попросись в Ростов, в военный госпиталь.

– Какая разница, где лечиться, – отвечает он мне.

Так и расстались мы с Пингвином. Окинув взглядом фойе, надеясь еще кого-нибудь увидеть из знакомых, заметил Сухова, сидящего слева от регистратуры. Подошел к нему.

– Сухов, вот мы с тобой даже в госпитале вместе, – говорю я ему. Сухов улыбается.

– Ты сейчас попросись в Ростов, там врачи от бога, госпиталь лучший в России, – советует он мне. Я киваю ему головой и сам еще не знаю того, как у меня здесь все сложится, и увидимся ли мы вновь.

– Сухов. Послушай. Как дальше наши судьбы сложатся, неизвестно. Уговоримся встретиться, – говорю я Сухову.

– Где? – спрашивает Сухов, глядя на меня снизу вверх.

– В Москве, – предлагаю я. – На Красной площади, на Лобном месте, первого июня.

– Во сколько? Давай в одиннадцать часов, чтобы три тройки было в дате. Так лучше запомнится, – предлагает свой вариант мой друг.

– Согласен. Значит, первого июня в одиннадцать часов дня. И знай, если что, то именно в это время я тебя там буду ждать каждый год, но это если нам не удастся в этот раз встретиться. Война идет, – объясняю я ситуацию.

– Договорились. Давай, – кивает мне Сухов головой.

Затем, в это же время примерно, как мы прибыли, а это уже было за полночь и наступило, значит, 25 декабря, нас начали осматривать теперь и здесь. Мы заходили в лабораторию или смотровую согласно занятой нами очереди. Моя очередь подошла. Я захожу в кабинет, в котором сразу налево стоит стол, на котором лежат бумаги. За столом сидит медик и заполняет бумаги. Справа от входа кушетка, а напротив входа еще одна кушетка, около которой стоит шкаф. Я сажусь на кушетку, что около входа, передав свои данные врачу, сидящему за столом.

– Обезбол можно мне поставить? – спрашиваю я медиков. Медсестра, которая была здесь же, кивнула мне в знак согласия и, немного повозившись с уколом, поставила укол в ягодицу. Потом мне размотали повязку, осмотрели рану, начали ее обрабатывать. В ходе всей этой процедуры у меня потекла кровь, и много ее почему-то вытекло из раны сразу.

– Ты замужем? – спрашиваю я медсестру, которая обрабатывает мне рану. – Говори, дева, как имя твое?! – решил я пошутить.

Медсестра, которая сидела тут же, подавая нужные препараты для той, которая обрабатывала мне рану, с интересом на меня посмотрела. Я же продолжал:

– Ты красивая, и теперь я забираю тебя к себе на Волгу, так как ты мне нравишься.

Медсестра, что сидела рядом со мной, сделала мне замечание, чтобы я примолк, однако замолкать я не собирался.

– Жене моей ты понравишься, подругами будете! – говорю я ей. Медсестра, наконец-то закончив процедуры с моей ногой, с большим удовольствием удалилась от меня, а я подошел к врачу, сидящему за столом.

– Пойдете на рентген, – говорит мне врач. Я киваю в знак согласия и забираю бумаги из рук врача. Ковыляю по коридору, ища рентген-кабинет. Найти нужный кабинет мне помог молодой медик, который катил железные блестящие медицинские кастрюли на каталке.