Вагнер – в пламени войны

Настало 8 октября. Утро. Ночь прошла спокойно. Пьем кофе, Тигран с нами пьет, согревается, так как утром холодно же, октябрь все-таки. Хотя здесь на Донбассе погода теплее, чем у нас в Средней полосе. Только вот дождя бы не было, иначе крыша у нашего окопа еще не починена. Тигран смотрит на нас своими добрыми глазами, он благодарен нам, а мы ему благодарны за то, что он просто есть и на него можно положиться в случае чего. Сегодня у нас побывал наш командир, Амбра. Разговорились. Сказал, что скоро сюда прибудет «Утес». В первую половину дня снова скребли глину на дне окопа и укрепляли бруствер с Суховым. К обеду началось… Били по точке снова 120-й и 82-й минометы противника. Ранило двух бойцов. Один ушел на эвакуацию, а другой наотрез отказался идти в госпиталь. Он ранен в ногу и сказал, что ранение у него не сильное и останется на позиции. Так и остался. Окоп его был за окопом Косого. Нас стало меньше. Нужно отметить, что минометчики противника не сидели на одном месте где-то замаскированными, они передвигались на автомобилях или «Патриот», или «Хаммер», скорее всего. Машина их, неся минометы со специалистами к ним, останавливалась в определенной точке, наносила удар и уезжала на другую точку или «домой». То есть эти гастролеры доставляли нам много неудобств, убивая и раня наших людей. Умно, конечно. Вот такой «экипаж» и бил по нашей «Галине-29».

Сегодня 9 октября. Ночь прошла спокойно. Утром снова пьем кофе с Суховым, Тиграна пригласили согреться. В первой половине дня пошел я к блиндажу командира… Там рядом с блиндажом пакеты для двухсотых были, и они нам с Суховым необходимы были для того, чтобы крышу окопа накрыть. Ждали дождей. В это время, пока я у блиндажа командирского возился, началась тревога.

– БМП!

С поля к лесополосе начала подходить украинская БМП. Один из командиров, который по каким-то делам пришел к нашему командиру, сам схватил гранатомет, вставил туда морковь и побежал к району нашего с Суховым окопа. Я бегом за ним, вдруг пехота там есть… Гляжу, он смело встал метра за четыре от края лесополосы и прицелился в БМП. Выстрел. БМП поражена в башню, она уходила. Логику украинцев и сейчас не пойму… Зачем лазить там, откуда бьют из гранатомета? Этот вопрос пусть обсуждают ветераны В СУ, это не мой вопрос.

Ладно. Крышу мы все же перекрыли с Суховым, а к обеду, как по расписанию, снова минометный обстрел начался. Опять мы с Суховым на дне окопа и прижимаемся к стенке. Снесло посуду у бруствера осколками. Бьет опять 120-й миномет. После обстрела часть деревьев уже была без листвы, а некоторые деревья стояли как обрубки. 120-й миномет ломает и толстые деревья. После обеда я, командир и еще два бойца пошли за боекомплектом, к дороге. Идем по тропе по чужим точкам, которые находятся сзади нас. Это и «Галина-28», и «Галина-27», и «Галина-26» и далее. Окопы, наши в них сидят. А вот в тельняшке ВДВ копает окоп длинной лопатой молодой паренек. Увидел нас, встал, смотрит на нас и отдыхает.

– Привет, десант! – кричит кто-то из наших.

– Десантник! – говорит боец, идущий за мной следом.

Десантник красивый. И стало даже как-то радостно и тепло, что и ВДВ с нами здесь, хотя в нашей Конторе, если так подумать, собрались представители всех родов войск российской армии. Идем дальше и, не доходя до маленького овражка, который мы все перепрыгивали, слева от нас лежат украинские военнослужащие. А вернее, то, что от них осталось. После штурма их стащили всех в одно место. Тел вэсэушников много, точно не меньше пятнадцати трупов. Хоть и черные уже на лица, но угадывается как-то, что большинство из них молодые. Сваленные в одну кучу молодые люди, которых не дождутся невесты, матери, а кого-то и дети. Между трупами лазит наш боец, который кричит нам:

– Мужики… Нож есть у кого?

На это я останавливаюсь и говорю ему:

– Есть.

– Бать, дай мне. На обратном пути пойдешь, я отдам.

Достаю без разговоров лишних свою финку «Адмирал», отличная финка, швейцарская сталь, и подаю ему. Читатель спросит, зачем наш боец там лазит? Все просто. Он срезает бронежилеты вэсэушников и достает из них плиты. У укропов плиты легкие, пластиковые, что ли, а наши тяжелее намного, а ведь в бою скорость движения – это жизнь. Вот и лазит он среди убитых украинцев, срезает их броню, и лицо у него недовольное, с признаками отвращения. При виде всего этого в голову приходят мысли: «И надо им все это было? И ради чего они здесь лежат?»