Вагнер – в пламени войны

Ночь с 14-го на 15 октября отстояли, как положено на постах. Ночью все же холодно, да и понятно, ведь середина октября. Вот и дожди пошли. Здесь, на Донбассе, конечно, природа другая, нежели у нас в Средней полосе России. Здесь теплее. Почему я не рассказываю о том, как стояли ночью на постах на той точке? Все просто. Все посты ночные были одинаковые. На передовой, да и на охране полевого штаба, стоять на ногах часовому не принято. Если часовой стоит на ногах, то он заметен очень для противника. Могут не только очередями накрыть такого часового, но и выстрелить в его сторону из чего-нибудь потяжелее, а это может быть миномет или гранатомет. Потому часовой замаскирован, он сидит в укромном месте. Я на «Галине-29», например, сидел почти на краю окопа, за высоким и толстым бруствером, который окружал окоп наш в сторону позиций противника на один метр от края. Кроме того, у бруствера еще и два дерева толстых росли. Холодно, и бывало, ноги выше колен растирал руками, чтобы согреться. Внимания не терял за той стороной, где враг находился, слушал шумы, если они были. Клонило ли меня в сон? Нет, не клонило, так как ум четко, ясно понимал то, что вот усни и не проснешься, запросто убьют – ножом или пристрелят из стрелкового оружия с глушителем. Враг не должен знать, где находится часовой, где находится наш наблюдатель. Это залог безопасности для всех.

Так же дежурят и при полевых штабах, а не только на передовой. И на других точках, что находятся позади нашей точки, тоже дежурят бойцы. Никто там не спит, никто не теряет внимания за происходящим вокруг, и смены часовых происходят в точные назначенные часы. Обычно, как правило, стоят часовые по одному часу, так как это время подразумевает то, что человек не ослабит своего внимания и сохранит бодрость. В армии России стоят почему-то по два часа. Я считаю это неправильным. За два часа ослабевает внимание у часового, и он начинает относиться к своим обязанностям халатно. Это же биология обычная, это же организм, и бороться с помощью записей в уставах караульной службы с самим организмом, с самой биологией бесполезно. Необходимо саму службу или саму военную работу подстраивать под организм человека, а не наоборот. Возможно дежурить и по шесть часов к примеру, но если такой график установлен, то бойцу и надо дать выспаться перед этим не менее шести часов. И такой график у нас бывал. То есть, если есть возможность упростить работу, ее надо упрощать, а не искать особых трудностей ради трудностей, как это делали те самые бестолковые молодые комсомольцы из старого советского анекдота.

Утром, 15 октября, убрав спальники на свое место в правый угол рядом с бруствером, что находился под крышей нашего окопа, мы начали варить кофе.

– Сейчас я тебя поить буду кофе. Со сгущенкой. Вкусный кофе я варю? А, Провиант?

– Вкусный, вкусный.

Это у нас уже похоже на что-то наподобие ритуала утреннего.

– На штурм когда, не слышно?

– Нет. Мне кажется, что еще неделю, а может, и больше стоять здесь будем. Просто так, кажется.

– А тебя жена ждет? – интересуюсь я у Сухова.

– Конечно, ждет. Понимаешь ли, какая вещь, чтобы о тебе думали другие люди, необходимо быть нужным для этих людей. Они должны быть в тебе заинтересованы. Ну, мысль мою понял…

«Понял, – думаю я. – Наверное, Сухов много имеет на гражданке и думается, что не все он отдал правоохранителям, хоть те и прессовать его прессовали. Но, видимо, часть присвоенного где-то добра пришлось все же сдать, если с двадцатки на двенадцать лет скостили срок. Умный Сухов, конечно. Кто он? Спрашивал – не отвечает, осторожный. Гендиректор крупной компании? Театральный деятель из администрации театра? Или руководитель банды? Сам Косой психоэмоциональное состояние Сухова на подсознательном уровне каком-то прочитал, и пошел с ним на дружбу, хотя Косой еще тот уголовник, ведь все же в лагере своем барак держал в руках и блатных давил».

Мои размышления прервал боец, который принес нам пайки и воду. Распаковав свой паек, я сразу съел шоколад. Я всегда шоколад съедал сразу. На гражданке я не очень-то увлекался шоколадом, был к нему равнодушен. А здесь я его ел для укрепления сил. На войне шоколад обязателен, и хорошо, что его нам давали каждый день. Шоколад дает силы, энергию, на шоколадных батончиках или плитке горького шоколада можно держаться долгое время, не теряя активность свою в трудных бытовых условиях войны.