Вагоновожатый

С Игорем они увидятся теперь только в понедельник. Только в понедельник совпадет время его рейса и ее поездки на работу. Но если он и в этот день опять ничего ей не скажет? И потом в четверг? И на следующей неделе? И на следующей?

Да, Эрика встретится в субботу с Павлом. Как и обещала. Сходит с ним в кино. Он проводит ее до дома. Они поцелуются. Два раза. А потом будет понедельник…

От дальнейших размышлений ее отвлек телефонный звонок. Не гадая, кто бы это, Эрика сразу подняла трубку:

– Алло.

А в ответ тишина. Она, конечно, сразу же вспомнила предыдущие звонки, когда ей вот также никто не отвечал. Уже не надеясь услышать хоть слово от звонившего, повторила:

– Алло.

Ей действительно не ответили. Но Эрика не бросила трубку, а прислушалась. Снова услышала уже знакомое дыхание и звуки, эти отчетливые постукивания, поскрипывания. Она точно слышала их раньше…

В этот раз, не дождавшись какого-либо ответа от звонившего, Эрика не стала бросать трубку. Она продолжила вслушиваться в эти такие знакомые звуки. Эрика слушала, слушала и вдруг поняла. Это были звуки движущегося трамвая. Ну, конечно, легкое поскрипывание корпуса трамвая и, главное, характерное постукивание колес на стыках рельс. Эрика была уверена, что ей звонят откуда-то, где часто ходят трамваи. Но таких оживленных мест в городе много, а никаких других звуков, могущих указать на адрес, до нее не доносилось.

Она медленно положила трубку. Собрала журналы в стопку. Ей мог позвонить только тот, кто знает ее домашний номер телефона. Разумеется, это не родители и не дядя. Не ее аптечный начальник. Конечно, и не Павел. Зачем ему пугать ее перед завтрашней встречей, от которой она может и отказаться. Мария? Она тоже знает ее номер. К тому же коллега ревнует Эрику к Павлу. Да, Мария, пожалуй, может пойти на все, чтобы сорвать их свидание. Уже завтрашнее свидание Эрики. Ее первое в жизни свидание. Ее первый настоящий поцелуй.

Остаток вечера Эрика провела в размышлениях, но точно ответить себе на вопрос, кто же это звонит и молчит, ей так и не удалось. Спала она в эту ночь плохо, несмотря на то, что ни на день не прерывала прием предписанных доктором лекарств. Ей снова приснился, казалось бы, уже изрядно подзабытый сон.

Трамвай осторожно вошел в упругую темноту за узкими воротами. Эрике стало как-то и жутко, и приятно одновременно. Она посмотрела в зеркало вагоновожатого, надеясь увидеть Игоря. Но на нее смотрели незнакомые глаза. И их впившийся в нее взгляд был очень неприятен. В темном салоне трамвая она осталась совсем одна. Дверь в кабину вагоновожатого распахнулась, и оттуда вывалилось расплывающееся в сумраке салона пятно. Оно замерло на мгновение, но потом тронулось с места, медленно начало продвигаться по проходу между креслами. В сторону Эрики. Ей стало страшно. Она понимала, что нужно встать, рвануться к дверям, попытаться открыть их и выскочить из этого темного жуткого трамвая. Но ноги не слушались ее. И пальцы рук, вцепившиеся во впередистоящее кресло, никак не могли разжаться. Эрика смотрела на них, но пальцы были как чужие, также не слушались ее. Она как бы и не чувствовала их. Как будто у нее совсем не было этих пальцев. Но именно они не давали ей отпустить кресло, впаянное в тело трамвая. И это из-за них Эрика не могла сдвинуться с места, попытаться встать на ноги, которые, может быть, все-таки сделают то, что должны, обязаны сделать в эту минуту.

А темное пятно все ближе и ближе. Еще пара шагов и оно нависнет над Эрикой. А она, оказывается, и закричать не может – губы тоже невозможно шевельнуть, рот не раскрывается. И тело, уже все тело целиком вышло из-под ее контроля. Его сковал какой-то непреодолимый ужас. Как загипнотизированная, она смотрела на все приближающееся, приближающееся и приближающееся пятно. Хотелось закрыть, сомкнуть глаза, но даже веки не подчинялись ей. А жуткое пятно уже совсем рядом. На нем начало проступать лицо, и Эрика узнала те самые глаза-пуговки, тот самый чужой, неприятный взгляд в зеркале над вагоновожатым. Пятно вздрогнуло и из него к ней потянулись длинные-длинные, видимо, руки. Они крепко схватили Эрику за плечи, сначала легонько тряхнули, как на повороте трамвая, но затем рванули с места с такой неожиданной силой, что пальцы ее разжались.

Пятно потащило Эрику к дверям, а она по-прежнему не могла сопротивляться. Руки безвольно обвисли, ноги волочились по полу салона. С нее, кажется, слетели туфли. Расстегнулись плащ и блузка. Ей не было больно ни от впившихся в плечи чужих пальцев, ни от неровностей пола, наверняка царапающих босые ноги. Эрика ничего не чувствовала. Только… Только ей вдруг показалось, что между ног становится влажно…

16