Ваятель фараона

Когда Тутмос вернулся в столовую, Небвера там уже не было. Тогда он пошел к дому Туту, но там ему сказали, что тот ушел во дворец. На вопрос о шурине ему сообщили, что Уна по распоряжению господина в составе посольства выехал в Сирию к правителю аморитов Азиру.

Что это? Случайное совпадение? Или хитрец, узнав Небвера и почувствовав опасность, понял, что ему необходимо исчезнуть незаметно, не поднимая шума?

Глубокое безразличие охватило Тутмоса. Лучше всего было бы сейчас вернуться домой, броситься на свое ложе и заснуть, заснуть так, чтобы ни о чем больше не думать. Но он взял себя в руки и направился к дому Ани, где надеялся встретить Небвера. Он не ошибся: дядя беседовал со старым писцом, поседевшим на службе у трех царей.

Лицо Ани носило на себе отпечаток глубокой старости. Он рассказывал о своей молодости, рассказывал, как сопровождал четвертого Тутмоса во время охоты в пустыне, - этого развлечения теперь уже никто больше не знал. Небвер следил за его рассказом так, как прилежный ученик следит за рассказом учителя, и заметил вошедшего Тутмоса лишь тогда, когда тот кашлянул, чтобы дать знать о своем присутствии.

Тутмос был не настолько невежлив, чтобы прервать их разговор. Он опустился на пол в одном из углов комнаты, скрестил ноги и стал ждать. Внешне он был спокоен, но душу его раздирало волнение. Наконец Небвер сказал:

- Ты странный человек, Тутмос. То ты убегаешь, не попытавшись объяснить свое поведение, то сидишь в углу и молчишь как рыба.

- Я... я должен с тобой поговорить! - сказал Тутмос и поднялся.

За свою долгую жизнь Ани научился понимать не только письменные знаки, но и выражения человеческих лиц. Он взглянул на Тутмоса и сразу понял, что у того случилась беда.

- Надеюсь, ты пришел не для того, чтобы увести Небвера из моего дома, - сказал он. (Гость только что рассказал ему о своей необыкновенной встрече с племянником.) - Ты умеешь проявлять должное уважение к возрасту, но сейчас тебя тревожат другие заботы. - Сказав это, он приветливо кивнул головой и вышел из комнаты.

"Что может знать он о моих заботах?" - подумал Тутмос испуганно, но тут ему пришла в голову мысль:

"Вот кому я бы мог довериться". И это сразу же успокоило его.

- Я был у Туту. Сына Панефера нет больше в Ахетатоне.

- Так это был все же он... - сказал дядя не особенно дружелюбно. Из-за него ты умчался, ничего не объяснив?

По всему было видно, что он обиделся. Тутмос поспешил ему все рассказать.

- Дело не в нем, дядя, а в Эсе, которая внезапно исчезла.

- Хорошая хозяйка никогда долго не остается на одном месте! Она наблюдает за порядком повсюду, во всем доме...

- Нет, у меня внезапно возникло подозрение, что она могла попытаться предупредить жреца Амона.

- Предупредить? Почему же Эсе? Что она имеет с ним общего?

- Она... она его сестра! - Эти слова прозвучали, словно удар топора, подкосившего дерево.

- А ты... ты знал об этом?

- Я ничего не знал. Клянусь Атоном... я не представлял себе этого даже во сне! Но когда ты описал сына Панефера и я понял, что это мой шурин Уна, да еще увидел, что Эсе внезапно исчезла, во мне вспыхнуло подозрение возможно, она захотела его предупредить. Я и убежал, дядя, чтобы удержать ее, прости меня за это!

Небвер ничего не сказал в ответ, но его суровый взгляд говорил гораздо больше слов.

- Однако, - вымолвил он наконец, - значит, ты не смог ее удержать, если Уна сумел обеспечить себе безопасность!

- Нет, дядя, это было не так. Я нагнал Эсе. Я заставил ее вернуться вместе со мной. Я оставил ее дома и поспешил к Туту. Там мне сказали, что Уна с письмами своего господина находится уже на пути к Азиру, правителю аморитов.

- Это могло быть простым совпадением, - сказал Небвер. - Но это могло быть и больше, чем совпадение.

- Может быть, он узнал тебя и решил предотвратить опасность.

- Этому трудно поверить. Вряд ли он знает меня. Ведь я впервые увидел его лицо тогда, когда он даже не смотрел на меня. Он вступил в разговор с одним из чужеземцев на улице, и много людей обступило спорящих. Среди них был и я. Я почти не понимал ни одного из произносимых ими слов, потому что спорили они на языке чужеземца. Но умение хорошо говорить, сказывавшееся в речи молодого жреца, и мимика, которая сопровождала его речь, глубоко врезались в мою память. Когда же кто-то из присутствовавших сказал:

"Это сын Панефера из Она", тут уловил я и его сходство с отцом. Разве тебе это никогда не бросалось в глаза?

- Когда на лице его появлялось выражение злобы или возбуждения, ответил Тутмос, - тогда я мучительно вспоминал, на кого он похож. Но выражение его лица так часто менялось, что я так и не мог ничего вспомнить. Если Уна не узнал тебя, то что тогда побудило его уехать?

- "Что", спрашиваешь ты? Спроси лучше кто!

- Ну, так кто!

- Может быть, тот, кто находится с ним под одной крышей! Может быть, кто-то услыхал мои слова о том, что я видел сына Панефера, и передал ему.

- А разве ты?..

- Да, я теперь ломаю себе голову над тем, чтобы вспомнить, где, кроме как у тебя, я еще говорил об этом. Может быть, у Маи, верховного управителя царских угодий?